Рафаэль Миргазизов - Селитра

Рустам с Тагиром выпрыгнули из вагона, я встал под транспортер, приготовившись «бить середку». Во время переходов с разных режимов работы – «дальняк», «ближний», «середка» – лента не останавливалась. Вообще, за всю смену можно было лишь один раз нажать на тревожную красную кнопку. Тогда женщины–фасовщицы, наполнявшие на втором этаже цеха мешки селитрой, выключали конвейерный агрегат. Если кнопка зажигалась больше одного раза, то накладывались штрафы.

При приеме мешков с конвейера была своя хитрость. Нужно было встать спиной к транспортеру и ловко принять на плечо с большой скоростью летящий сверху по резиновой ленте бумажный мешок. А потом, используя не собственную силу, а силу инерции движения груза, сделать быстрых два–три шага, и переломив мешок на плече, бросить его точнехонько к стенке вагона. Это был технически сложный прием. Провести его помогали наплечники из нейлоновой ткани, которые были нашиты на рубашке каждого грузчика. Скользя по гладкому нейлону, бумажные мешки получали дополнительное ускорение. К тому же нашивки оберегали плечи от ожогов.

Я начал «бить середку» аккуратно, как шар в бильярдную лузу, подгоняя один мешок к другому. Выстроив восемь «этажей» первого ряда левой стороны «середки», я сменил плечо и стал бить правую сторону. Какое это счастье для грузчика иметь пару рабочих плеч!

– Работай левым плечом, а то будешь «одноруким», как Тагир! – урезонивал меня опытный Рустам, когда я год назад пришел в его бригаду.

Рустам ходил под мешками 5 лет (как вернулся из армии на гражданку, так и устроился на химкомбинат), и сначала тоже был «одноплечником». Но потом сумел сменить технику и научился работать с двух рук. А вот Тагир грузил селитру уже 10 лет, но так это умение и не приобрел. Из–за чего имел большие неудобства.

После складирования 8–9–го уровня и до последнего 13 «этажа» грузчики работали в технике «стакана». К транспортеру вставали уже не спиной, а лицом. Сначала нужно было остановить двумя руками летящий мешок, приведя его в вертикальное положение. Потом быстро подсесть под ленту, развернуть корпус и выпрямившись, поставить груз на плече на «попа», как стакан. Со «стакана» удобнее было закидывать мешки на верхние «этажи» под купол вагона – бросок совершался за счет ног и движения плеча. Умение ровно, строго в вертикальном положении удерживать и передвигаться с 50–килограммовым мешком на плече тоже приходило не сразу. Особенно сложно с таким «стаканом», не позволяя упасть ему на пол, бегать «на дальняк».

В этот день мы «накушались» вдоволь – опять подали дополнительный четвертый вагон. Цех селитры гнал план. Нам с Рустамом пришлось «бить по две середки», а Тагир к концу смены с непривычки тяжело дышал, хотя всячески скрывал, как трудно ему приходится.

День опять выдался жарким и безветренным. На синем небе неподвижно застыли большие ватные облака. Мы с Рустамом отдыхали, а Тагир добивал «середку», он быстро втянулся в обычный ритм. Это был третий вагон, и кажется, на сегодня последний.

К нам подошел бригадир грузчиков второй смены – селитра с комбината отгружалась круглосуточно днем и ночью с трех линий. Мы работали на первой.

– Братишки, подмена нужна, – обратился к нам за помощью светловолосый высокий эстонец Сява, чисто выговаривая русские слова – долгая разлука с исторической Родиной почти выветрила из его речи тягучий прибалтийский акцент.

Вообще–то, настоящее имя эстонца было Сильво, но все называли его Сявой. Выяснилось, что один из членов его бригады, недавно «откинувшийся» Гога, снова попал в ментовку. Скорее всего, Гогу опять прихватили с анашей. Хотя Сева темнил и втирал нам, что произошла какая–та непонятка, менты, мол, разберутся и Гогу завтра выпустят. А пока его нужно было подменить. Сява не хотел обращаться к мастеру – тогда им дали бы дежурного рабочего, но на бригаду могли наложить штрафные санкции. Поэтому грузчики предпочитали в таких случаях договариваться между собой.

Сява присел возле нас на корточки и выложил на пол три мятые денежные купюры:

– Вот, Гога передал. Всё по таксе.

Такса известна – 25 рублей. Это были неплохие деньги, на них можно было купить килограммов 7–8 говядины или ящик портвейна.

– А с Зэком не пробовал говорить? – предложил вариант Рустам.

– Зэка сейчас здесь нет, его уже перехватили на второй очереди.

Зэком был настоящий зэк – заключенный, сбежавший с зоны. Он скрывался и жил в цеху селитры, оборудовав себе за раздевалкой лежбище из старых спецовок и бушлатов. Все рабочие знали об этом, но никто не собирался его сдавать. Имя его было неизвестно, называли просто Зэком и всё. Зэк выучился ремеслу грузчика и даже уверенно «бил серёдку», поэтому за подменой в первую очередь обращались именно к нему. Но Зэк был уже занят.