Наталия Доброжан - Мы тебя ждали! Жизнь обычная. Ребенок приемный

Меня поздравляли и спрашивали:

– Как вы?

И я помню, что отвечала:

– Не знаю, как будет дальше, но сейчас все как будто встало на свои места. Все так, как должно быть.

И я не преувеличивала – совсем.

Пока еще шли каникулы (а первую неделю, как мы приехали, каникулы и были), я записала Дашу в школу – в 1 В класс. Про эту школу есть разные отклики, и когда-то по работе я приезжала в нее и мне она нравится – в ней светло и уютно, есть бассейн. Даже два! Стеклянный потолок в холле – высокий, в два этажа. У меня нет сомнений, что Даше понравится и она хорошо включится в учебу – Ольга Викторовна сказала, что она успешно справляется с программой.

( – Даш, сейчас про школу пишу. Что хорошего в вашей школе еще?

– Все плохо.

Я неполиткорректно скрываю невольный смех, вместо того, чтобы бросаться и расспрашивать, что не так – нарасспрашивалась за этот год до полного владения информацией.

– Ну есть, конечно… Бассейн!

Ну и то…)

Даша беспрерывно говорила. Спрашивала, рассказывала, переспрашивала. Я все время отвечала на ее вопросы, Лалена тоже пыталась что-то пояснять Даше, но той нужно было просто постоянно спрашивать и любых ответов было мало.

Даша часто повторяет очевидные вещи. Так она перепроверяет и принимает реальность и привыкает к новому дому. Помимо этого, так как она психологически существенно младше своего возраста, она просто произносит вслух то, что делает, как это свойственно двух-трехлетним детям. Детский дом в первые полгода упорно называет детским садиком – некоторое время я оторопело слушала и не понимала, поправлять ли ее. После какого-то времени мы все уже столько раз обсуждали прошлое и настоящее Даши, и столько раз назвали детдом детдомом, что уже так и говорили – никто не запинался.

– После завтрака ходят же гулять, да, Наташа? Когда выходные. А когда школа – в школу.

– Мы когда встречаем знакомых, надо же поздороваться?

– После выходных – рабочие дни.

– Это правильно – собирать крошки после обеда. У нас в детском саду было так же, и еще генеральная по субботам.

– Нужно же переодеваться после улицы, да?

– После прогулки моют руки. Надо мыть руки.

– Давай, Лалечка, надевай варежки. Надо же надевать варежки, когда гулять идем. Да, Наташа?

– Вещи нужно складывать аккуратно, это же правильно, да?

– Ведь каждый ребенок в семье живет, да? А я не в семье жила. А вы искали такую хорошую девочку, и вот меня и взяли, да? А как вы меня нашли?

– Да, Даша. Мы искали именно такую девочку, как ты. Каждый ребенок должен жить в семье. Ты будешь жить в нашей – а нашли мы тебя в базе данных – это чтобы и другие родители могли так же найти детей. Хочешь посмотреть?

Даша еще около месяца была в Федеральной базе. С Литтлвана я просила модераторов убрать ее много позже – информация со всеми диагнозами в одной из тем висела, как оказалось, до лета.

…Еще Даша старалась стоять рядом со мной. Всегда. Что бы ни происходило. Не говоря уже о том, что несколько часов после самолета на автобусе из Нижневартовска до Сургута мы ехали с ней в обнимку, или она просто стояла рядом, когда я уже не могла держать ее на коленях – так и дома она просто не отходит от меня. Что бы я ни делала, за редким исключением, Даша тут же и просто смотрит на меня – похлопывая ручками, забравшись на диван или усевшись за стол и подперев щеку.

Мне трудно постоянно давать ей подтверждение, что я вижу ее, помню о ней, думаю о ней. Но все, что от меня зависит, я делаю.

Даша погружена в происходящее и мало говорит о прежней жизни, только часто вспоминает маму:

– Это же жалко, что моя мама умерла, да, Наташа? Я скучаю по ней. Мне жалко, что папа потерялся.

– Я вижу, Даша. Очень жалко.

Нам привозят мебель – шкафы и кроватки для девочек, белоснежные, аккуратные, со встроенными ящиками для одежды. Радости моей нет предела. Кроватки приходится доделывать – мастера приезжают еще не раз, но в результате мебель служит нам безупречно – тяжелая, устойчивая, надежная и очень красивая.

Мы приносим из магазинов новую одежду, украшения для волос, обувь. Мне никак не привыкнуть, что Даша, которая старше Лали на два года, носит не одежду хотя бы ее размера – сто двадцать восемь, а преспокойно помещается в футболки для трех-четырехлетних детей – сто четыре сантиметра. Я внутренне ужасаюсь. Я весь год буду донимать врачей:

– Скажите, ну как может ребенок вырасти на четыре, шесть, восемь сантиметров – а в весе практически не набирать? И размер у нее остается тот же, она же не худеет? Как так?