Роман Мелехин - Шесть недель

Зарекся я пить эту бурду, но не тут-то было: жажда есть жажда, никуда не денешься. После непродолжительного отдыха и, чтобы отвлечься, я отправился на поиски чего-нибудь новенького. Вот зачем бы, а? Не сиделось на месте… Оказывается, все территории теперь поделены между отдельными группировками, и сунулся я, похоже, не туда, куда надо. На моем пути тут же встали несколько крутых пацанов, которые, судя по виду, действительно вылупились раньше других.

Сообразив, что сейчас не время для геройства и подвигов, я поспешил, так сказать, откланяться. Но не повезло: развернувшись, я наткнулся взглядом на еще одну, явно не дружественную группу. Косясь одним глазом на меня, они недвусмысленно дали понять, что назревает конфликт. Не теряя времени, я принял решение очень быстро слинять, пока все мои перья еще на месте. Стремительно бросившись вперед, мне удалось протиснуться между двумя противниками, растолкать слегка их крыльями, и устремиться прочь. Попробуйте меня теперь поймать, лузеры! Попробовали…получилось… Сильная боль в области спины прервала мою попытку бегства на корню. Ноги сразу стали шататься, и мне пришлось уйти немного вбок, что в итоге и стало спасением. На пути встала кормушка, возле которой лежала мертвая тушка, бывшего недавно еще живым цыпленком. К таким вот «подаркам» я уже привык, они иногда попадались на глаза, что заставляло порой задумываться и о неминуемой смерти. Эти тушки периодически выносились из птичника, но обращать на них внимания…нет, я еще жив. Пока…

Мои противники скопом навалились на кормушку, тем самым пытаясь не дать мне ее обойти, и тут мне опять не повезло. Я угодил клювом прямо в трещину нижней основы кормушки. Чувствуя, как под напирающими преследователями она начала поворачиваться, я заорал во все горло. Получился звук, от которого все бросились врассыпную; я бы тоже испугался, если бы от боли чуть не потерял сознание. Проковыляв за кормушкой несколько шагов, шатаясь и почти ничего не видя вокруг, я рухнул в рыхлую подстилку.

Крови почти не было, проблема заключалась в том, что теперь верхняя часть моего клюва отсутствовала напрочь. Провалявшись несколько часов на полу, я слегка пришел в себя. Чувство голода никто не отменял, поэтому, добравшись до корма, я попытался кое-как насытиться. Получалось плохо, приходилось вставать на цыпочки и загребать корм нижней частью клюва, что не способствовало процессу. Меня постоянно оттирали остальные, недовольно ворча и косясь на мое уродство. Наглотавшись воды, я вновь разомлел и улегся отдыхать. Хватит с меня на сегодня приключений!

Ставшее уже привычным отключение света и последующая бурда в поилках прошли хуже, чем обычно. Большую часть цыплят штормило и я чувствовал себя паршивее всего. Мне приходилось с трудом поглощать еду и тянуться к поилкам, так что эти процедуры стали для меня проблемой.

Рассматривая остальных, я стал замечать отличия в росте и общей комплекции, что расстроило меня ещё больше. Переться теперь на чужую территорию не хотелось, другие сородичи косились на мой увечный клюв, обидно при этом кудахтая. Некоторые пытались оттереть меня от кормушек, наверное считая, что всё равно ничего путного из меня уже не выйдет. Обозлённый подобным поведением, я лез в драку при первых же признаках агрессии. Так продолжалось несколько дней. Исхудавший и взъерошенный, я упорно держал оборону возле одной-двух кормушек, и добирался до воды, отчаянно работая крыльями.

Однажды нам повезло: среди однообразных крошек корма стал попадаться вкусный белый порошок. Наперебой крича и возмущаясь, все кидались к кормушкам, чтобы урвать лакомство. Свою долю я, конечно, получил, хоть и в урезанном виде, но это не уберегло меня от очередной беды.

Огромная тень, периодически появлявшаяся в птичнике, и которую все называли Главным Куриным Богом, занялась постройкой некой странной конструкции в одном из углов помещения. Отойдя на некоторое расстояние, мы с интересом рассматривали новинку. Чтоб её…

Сначала я списал свою неудачу на чрезмерное любопытство, а может просто попался случайно под руки Бога, кто знает? В одну секунду я вдруг оказался бесцеремонно схвачен за ноги и перевёрнут вниз головой. Кровь тут же прилила к голове, накатила сонливость, я потерял ориентацию в пространстве, а крылья бессильно повисли.

Очнулся я от удара о пол. Подстилка смягчила приземление, но злость на несправедливость богов не отступала. Оглядевшись вокруг, я заметил нескольких таких же бедолаг, удивлённо склонив голову, разглядывающих друг друга. Мы были заключены в ту же странную конструкцию, окружённую со всех сторон сеткой.