Игорь Кочкин - Никто, Некто и Всё. Забавный черновик

9-б, с перекошенными физиономиями, стоял по-прежнему перекошенным.

– Или – 33. – Подвёл итог ВСЁ: потеху надо воспринимать, как потеху, а не стоять баранами с раскрытыми ртами. – Теперь всё понятно? – Он сиял своей неподражаемой ослепительной улыбкой, от которой становилось «всем светлей 11 11 «От улыбки хмурый день светлей» – строчка из песни «Улыбка» В. Шаинского и М. Пляцковского. » и теплей.

Физиономии девятиклашек перестали быть перекошенными и стали изменяться в направлении к улыбке, подобной той, которая сияла на лице ВСЁ.

– А мне сдаётся, что среди нас есть один реальный придурок. – Сказал НЕКТО, как мог сказать только НЕКТО.

Галдёж, как по команде, опять прекратился. И установилась тишина, какая бывает в космосе, в абсолютном вакууме.

Кого он, НЕКТО, считал придурком: НИКТО, ВСЁ или кого-то из одноклассников?

Далее НЕКТО продолжил:

– А ещё мне сдаётся – все догадываются: кто есть этот придурок.

– Это является лишним аргументом, – негромко сказал НИКТО, – реальности такого феноменального явления, как совместимость несовместимого. А также ответом на вопрос: какое сегодня число – 31-е или 32-е.

– Или – 33-е. – Сказал ВСЁ.

После этого галдёж на плацу новой школы (которой не было!) возобновился с новой силой…

Таким образом, в летописи о «НИКТО, НЕКТО и ВСЁ» появилась первая запись: 32 августа 1974-го (1).Во второй записи летописи значилось:

ВСЁ – Ринго, НЕКТО – Джон, НИКТО – Джордж (2 12 12 Число «два» – двойственность нашего мира. Свет и Тьма. Если 1— это небесное Созидание, то 2 (состоящее из 1+1, как зеркального отображения) – активизация Нижнего мира. ).

Было бы странно, если бы после школьной линейки в тот день, 32 августа 1974-го, ничего больше не произошло. И подобной странности не случилось.

НИКТО, НЕКТО и ВСЁ условились продолжить – совместимо-несовместимый! – диалог среди более приятных глазу декораций. Они заскочили домой, чтобы облачиться в нешкольную форму и выхлопотать у родителей карманные деньги. И через полчаса встретились на углу улиц Розыбакиева 13 13 Улица Розыбакиева до 1974 года была 17-ой линией. Это название (17 линия) улица получила во времена, когда город назывался Верным. и Тимирязева, на той стороне, где была остановка троллейбусов в направлении к центру города.

На НЕКТО красовались очень модные расклешенные брюки темно-оливкового цвета и не менее модная приталенная оливкового цвета рубашка.

На НИКТО, конечно, были польские модности: джинсы «Одра» и простая белая, без рисунков и надписей, майка.

ВСЁ был одет в светлые коттоновые брюки и коттоновую рубашку такого же цвета.

– Логичнее, – сказал НИКТО, – если бы моя одежда была на НЕКТО. Кто, в конце концов, среди нас поляк?

– Я – поляк. – Сказал НЕКТО.

ВСЁ презабавно повернул свою голову так, как это делают собаки, пребывая в состоянии крайнего удивления:

– Точно? – Сказал он.

НЕКТО хотел было набычиться, но потом заставил себя расплыться в улыбке: на шутку надо реагировать шуткой. Если это шутка:

– Точнее некуда. – Сказал он.

– Тогда, – сказал ВСЁ, – хочешь-не хочешь, а тебе придётся перекинуться одёжкой с НИКТО. Чтобы форма соответствовала содержанию.

– А меня пока что, – сказал НЕКТО твёрдо, – и моя одежда вполне устраивает.

– Иди ты? – Сказал ВСЁ. И опять уморительно изобразил собачье удивление.

– В натуре. – Сказал НЕКТО ещё твёрже.

– Хотелось бы поверить. – Продолжал подначивать ВСЁ. – Но верится с трудом.

Пола Ракса – польская актриса. Родилась 14 апреля 1941 года в городе Лида Гродненской области Белорусской ССР. После войны поселилась во вроцлавском посёлке Лесница.

НЕКТО перестал улыбаться. В отместку. Он, мол, тоже не лыком шит: выискались тут умники, видали мы таких. Видали и похлеще. И прокурорским тоном сказал:

– Ну, и каково же там, в Польше, в «самой заграничной из всех заграниц, вместе взятых»? Классно, наверное? Только про Полу Раксу больше втирать не надо. О ней мы уже слышали.

– В Польше? Это на твоей исторической родине? – Сказал ВСЁ. Он произнёс это ровно, с протокольным безразличием.

– Каково – на твоей, мы и так прекрасно знаем. – Парировал НЕКТО. И, взглянув на ВСЁ поверх очков, ухмыльнулся.