Евгений Тимошенко - Aber Sellenberg. Исповедь контрабандиста. Левобережье Днестра. Темная сторона Луны

Вечером были танцы. Часам в восьми приехал Саша и привез с собой целый ящик водки и полную мотоциклетную коляску закуски. А так как я уже перезнакомился со всеми девчонками, то быстро уговорил их накрыть стол в нашей комнате. Часа через два мы были не просто хорошие, но «в стельку». Несколько человек со старших курсов были уроженцами с Кавказа. Казбек из Кисловодска, Зурик из Дербента. Здоровые были ребята – коренастые и мускулистые. Просто Шварценеггеры какие-то.

После такого бурного возлияния, и под воздействием нахлынувших в пьяном угаре воспоминаний, мы с Сашей решили навести порядок «в инженерных войсках». Тут же и Замир прилип. Началась потасовка. Но надо ребятам отдать должное, они с нами справились не сразу. Нас все же угомонили, потом связали и уложили в койки. Но не тут-то было. Мы с Сашей развязались и, прокравшись к окну с криками «ура», выпрыгнули со второго этажа. Второй раз нас помог поймать преподаватель геодезии Юрий Тимофеевич Шкрылев. В буквальном смысле он встал у меня на пути. Сдвинуть его у меня не было шансов – он был просто огромен, и я, разогнавшись, хотел его сбить с ног, но набежавший сзади Сашка все испортил. Мы оба споткнулись и кубарем полетели на Шкрылева и, сбив его с ног, уже втроем оказались в кустах.

Утром следующего дня нас троих: Замира, Сашку и меня отвезли обратно в город. Стоял вопрос об исключении нас из техникума. Как оказалось, дядя Замира был руководителем одного из строительных управлений города, да и мой дядя вмешался. Просто объявили выговор.

Привезли нас 26-го августа, на выходные, так что мы были предоставлены сами себе. В общежитии народу почти не было, и мы были предоставлены сами себе. Надо сказать, что Замир нравился одной девочке по имени Таня из Махачкалы. Она души в нем не чаяла, хоть и была на пару лет старше. И у нее была сестра, которая должна была приехать 28-го числа из Хасавюрта. Вечером этого дня мы сидели в кабинете зама по АХЧ, я рисовал по его просьбе какую-то газету, Замир бренчал на гитаре. Вошла Таня с двумя девушками. Представила Замира, затем меня. Замир в ответ что-то пробубнил, что ему вроде приятно познакомиться, а я со свойственной мне беспардонностью отрезал: «Нахал – Абер», чем вызвал раздражение у девчонок. Одной из них и была ее сестра. Звали ее Эмма.

Добивался я ее долго и серьезно, но об этом в следующий раз.

В апреле 1984 г. мы поженились. В декабре родился первенец. Назвали мы его Владиславом. После родов она взяла академический отпуск, но летом следующего года восстановилась уже в моем потоке. Нам дали комнату для семейных, и, все стало налаживаться. В октябре 1985-го у нее случился приступ, думали аппендицит, но все оказалось хуже, – лопнула киста на яичнике. Была сложная операция, ее спасли. После этого мы взяли академический отпуск оба и уехали к ее родным на Кавказ. В декабре того же года я вернулся в Рыбницу, так как остро встал вопрос о жилье. Приехав домой, я просто не узнал свой город. Он строился, жил, дышал. Новый микрорайон металлургов просто как на дрожжах поднимался. Наш же, сахзаводской, хирел на глазах из-за подъема грунтовых вод, вызванного строительством Молдавского металлургического завода. Но это вовсе и не волновало тогдашних руководителей города и района. Им нужны были показатели. Так что я вернулся уже в трущобы. Жалкое зрелище.

Жена с сыном приехали ко мне в январе 1986-го. В этом же месяце я написал письмо на имя Горбачева М. С. на готовящийся ХХVI съезд КПСС, описав в нем все события, что предшествовали этому и изложив в нем мою просьбу о решении нашего жилищного вопроса (основания для этого были). Я в нем просил (о, сама наивность), чтобы перемены, на которые рассчитывала вся страна, коснулись бы и нашего райисполкома, в частности жилищного отдела. А там творились просто чудеса. Трест, что застраивал поселок металлургов, просто узурпировал власть в распределении квартир и, при прямом содействии властей перепродавал эти квартиры. Так я впервые столкнулся с чиновничьим беспределом.

В апреле мать получила квартиру на себя и сестру. В августе этого же года и я получил жилье для своей семьи. Письмо возымело действие, но поскольку квартиры нам дали сразу, то публичного скандала властям удалось избежать. Да я этого и не добивался. В августе же уволился с ММЗ и перешел работать на Рыбницкий винкомбинат в качестве слесаря – сварщика. Этот комбинат сыграет важную в моей дальнейшей жизни. В тот период его возглавляла Позднякова З. М., но на следующий год ее отправили на пенсию, и новым директором стал Кулик А. А., приехавший с юга. Не помню точно откуда. Начала бурно развиваться антиалкогольная компания. Стране нужны были соки. Мы стали срезать старые линии розлива, перестраивая их под безалкогольную продукцию, начали строить сразу два новых цеха для производства минеральной воды. Вино потихоньку списывалось, как забродившее, и продавалось на сторону. Работа кипела. Слишком близко подойти к этому «ручью» я не мог, но видел и слышал многое, что сильно пригодилось в дальнейшем. Отработав так год, я перешел на работу Рыбницкое МБТИ. Директор Козир Неонила Андреевна его бессменный руководитель была просто «замечательным» человеком.