Елена Хисматулина - Рецепт винегрета

К моменту переселения в наш табор Бенчика принципиально не поменялось ничего. Стало только хуже, так как важное для себя каждый из нас постарался переместить в известное только ему заветное место, напрочь забыл и теперь мучился сознанием, что где-то видел, но где?..

За два дня проживания в новой квартире мы не успели узнать о ней главное. Самое страшное, что таил в себе старый дом, – идиотская система обеспечения его электроэнергией. Понять принцип, уловить симптомы возможных проблем, подстраховаться мы так никогда и не смогли за все время нашего счастливого жития в добром старом немного сумасшедшем доме. В день прибытия к нам Бенчика впервые случилось непредвиденное – свет потух сразу и одновременно во всей квартире.

Сначала мы надеялись, что проблема временная. Ждали реакции соседей – ведь они живут здесь не первый день. Пробовали произвести разведку, но, взглянув со стороны улицы, поняли, что обесточен весь дом. Никто не возмущался, никто не искал выходов из ситуации. В старом доме, будто в деревне, все, как куры, просто легли спать. Оставались в неизвестности и раздумье только мы.

Муж решительно начал ощупывать баулы. В полной темноте разгадать его намерение было непросто. Он шарил сосредоточенно, пыхтел, мягко матюгался: «ерш твою маман» и «е-пэ-рэ-сэ-тэ», что вполне можно было слышать даже детям до шестнадцати. Наш ребенок прижался ко мне, труся немного в кромешной темноте. Глаза Цапы горели со шкафа.

В первые минуты поиска свечи, что стало ясно из раздраженного бормотания мужа, мы как-то выпустили из вида состояние Бенчика. Тот затих и, казалось, не дышал. Я понимала, что надежды отыскать свечу нет, предложила укладываться на ночлег, благо постель была расстелена, оставалось только скинуть покрывало. Муж бросил безрезультатные поиски, дождался, пока мы с Надюхой заползли на диван и уткнулись в подушки, и сам завалился с краю. Спать так спать…

Наверное, я даже успела заснуть, когда вдруг странное ощущение духоты, тяжести, миражи кошмаров навалились на меня скопом – и от удушья я вдруг проснулась. Муж уже сидел на кровати.

– У нас катастрофа.

– Пожар?! – Страшнее ничего не могло быть, тем более что мой мозг отсутствие света сразу связал с неисправностью проводки и выдал результат – короткое замыкание.

– Хуже. – Муж был не то что равнодушен, в его голосе слышалась безнадежность.

– Да что случилось, скажи толком! И чем здесь так воняет?!

– Бенчиком. Вставай, он обгадился.

– Что с ним? Где?

– Везде. Он обгадился везде. У нас нет света, поэтому где он обгадился мы распознаем только опытным путем.

Я поняла ужас произошедшего.

– Где мои тапки?

– Считай, что их нет. В таком виде они тебе уже не понадобятся.

– Но мы не сможем ждать утра на диване.

– Конечно, не сможем. Тем более что я на диван уже не попадаю – вляпался.

– Что делать?

Муж тяжело вздохнул:

– Не делать глупостей, не приглашать на каникулы псов, не кормить их моей наваристой кашей.

Он еще бурчал и бурчал, а я не возражала. Весомая доля правды слышалась в его словах и была мне укором. Наконец муж решительно поднялся, на ощупь добрался до стола, нашел коробок, чиркнул спичкой и на несколько секунд осветил неярким светом комнату. «Мина» была прямо перед диваном, вторая – на выходе, у двери. Где еще поджидала опасность, оставалось гадать. Мой пострадавший «сапер» зажег еще спичку и добрался до коридора. Спустя пару минут в комнате загорелась лампада – муж отрезал часть шнурка от своих кроссовок, нашарил на столе чашку и бутылку подсолнечного масла, соединил эти, казалось бы, несоединимые вещи в осветительный прибор и зажег масляную лампу очередной спичкой.

Мне ничего не оставалось, как постараться загладить свою вину добровольным согласием на уборку. Муж перемещался за мной с «лампой», а я наскоро убирала следы собачьей жизнедеятельности. Бенчик протяжно завыл у двери.

– Боже мой! Ему сейчас снова станет плохо, – я пулей натянула джинсы, всунула ноги в кроссовки и, как была в пижамной курточке, выпихала пса на улицу. Произошло все как нельзя более вовремя. Бенчик стек с лестницы крыльца и тут же опорожнился.

– Что же мне делать с тобой, собака? До утра дотянешь?

По морде Бенчика я поняла, что он не уверен, но крайне благодарен за возможность не испытывать более ненависти к самому себе за содеянное. Все-таки на улице оно как-то проще осознавать свои слабости, и даже в голову приходит мысль об объективных причинах произошедшего. В доме же десятью пудами давил стыд и страх, что побьют.