Елена Хисматулина - Рецепт винегрета

– Глупый, неужели ты думал, что я подниму на тебя руку? Ты совершенно не разбираешься в людях, мой дорогой. Пойдем обратно. Скоро рассвет. Не хватало еще, чтобы дворники застали меня в пижаме в компании с обосранным псом, – я обняла несчастное животное, поцеловала его в макушку, и мы неслышно поднялись в квартиру.

Муж спал тревожным сном, прижав к себе Надюху. Огонь «лампады» слабо подрагивал в темноте комнаты. На высоте шкафа искрила наэлектризованной шерстью и брезгливостью Цапа.

– Девочка моя, не сердись. Он еще молодой, и у него была очень непростая судьба. Это многое оправдывает. Так что искри не искри, придется привыкать на три недели быть гостеприимной хозяйкой.

Цапа не признавала этих глупостей. Пес в доме, по ее мнению, не мог быть оправдан ничем. Но мои слова придали ей некоторой уверенности. Все-таки этот ужас не навсегда. Три недели она обещала перетерпеть…

Мы прожили тогда все положенное время в любви и дружбе. Я научилась правильно дозировать Бенчику еду. Он постепенно привык к нам, и мы стали для него почти родными. Цапа поругивала Бенчика для порядка, шипела и выгибалась, когда хотела настоять на своем, но в целом относилась индифферентно. Надя каждое утро поднималась сонная и несчастная, но плелась вместе со мной и псом на прогулку, чтобы доказать готовность участвовать в воспитании собаки, если таковую мама разрешит взять в дом. Я просто любила Беньку, как люблю кошек, собак, хомяков и всякую другую живность за то, что они просто есть, что живые, за беззащитность перед людьми и городом, за преданность, истинную преданность родному человеку, которую вряд ли встретишь, когда и на которую нельзя рассчитывать порой даже в близких людях…

Павлик Давидович приехал и едва дождался нашего возвращения с работы, чтобы увидеть своего Беньку. Пес знал, что хозяин вернется, ему было хорошо с нами, но как же ему было хорошо с Павликом Давидовичем! Увидев хозяина, Бенька взлетел на месте. Он прыгал и никак не мог остановиться, он потерял контроль над хвостом, и тот мотался и крутился в безудержной собачьей пляске. Бенька не знал, как ему выразить свою собачью преданность, свою бесконечную любовь, свою безудержную радость, свое признание, свою очумелую приверженность родному запаху, теплу большой хозяйской руки, привычно обхватившей его остро торчащую макушку.

– Ты приехал, ты не бросил меня, – казалось, шептал, поскуливая, Бенчик.

Он чуть виновато озирался на меня, но я не обижалась. Собаке невозможно заменить хозяина, если это настоящая собака и настоящий хозяин. Павлик Давидович что-то сдержанно говорил, благодарил, бурчал, что Бенька растолстел и бессовестно объел нас. Но было видно, что отдых прошел для него в муках беспокойства за пса. И Турция была не в радость, когда душа, однажды прикипевшая к несчастной израненной собаке, так и оставалась здесь все три недели…

Я хотела бы остановить рассказ на этом месте, чтобы навсегда сохранить в памяти светлый образ Павлика Давидовича, милого, непосредственного, счастливого Бенчика – замечательного королевского кокер-спаниеля – и того далекого времени молодости, когда Надя была маленькой, мы с мужем были молодыми, мама беспокоилась за нас и пеняла на безответственность. Времени, когда с нами жила Цапа и когда хотелось завести в доме собаку, принимать бесчисленных гостей, варить тазами варенье из груш, жарить корюшку, печь ватрушки с творогом и вдыхать сумасшедший аромат полыхающей безудержным цветом сирени под окнами. На всю жизнь я хочу сохранить в памяти мокрый черничный нос, мохнатые низко висящие уши, смесь веселого нрава, бурчащей рассудительности и внезапно вспыхивающей трусости. А еще сдавленность в сердце от его необыкновенной собачьей судьбы, которую, в конечном итоге, можно назвать по-настоящему счастливой.

Темные, широко расставленные Нэлькины щелочки-глаза внезапно наполнились слезами. Она порывисто повернула голову в сторону, надеясь удержать их, но маленькое горе уже струилось по щекам. Володя совсем не ожидал от нее слез, а потому совершенно растерялся. Что теперь делать – обнять и прижать к себе или сделать вид, что не заметил? Но Нэля подошла сама, уперлась темной пушистой челкой Володе в плечо, обхватила руками и, крепко цепляясь маленькими, почти детскими, ладонями за его рукав, постаралась удержать рвущиеся рыдания. Володька робко, едва прикасаясь, погладил ее по голове. Пожалел. Не надо было приручать Нэлю к себе. Володе с Нэлей было просто, хорошо и легко. Но что это значит? Да, в общем, ничего…