Владлен Росс - Сети судьбы – 2. Танго «казенного дома»

А отсутствовал он частенько – был любителем охоты. Уйдет или уедет – не знаю – дня на три, вот и стою «на стреме». Приходилось иногда оказывать помощь при травмах и после драк, и полученных на производстве.

Как-то в воскресенье прибегает в медсанчасть один зэк, а там кроме меня никого из медперсонала. Он мне: «Быстрей в парикмахерскую! Там один порезался!» Ну я хватаю «перекись», пару упаковок стерильных бинтов – и с ним. Забегаем в зал, и я вижу: сидит молодой парень в кресле, а вокруг кресла огромная лужа крови. Смотрю, а у него горло перерезано.

Я на месте обработал порез перекисью и сделал ему повязку, но не туго. А то еще помер бы не от раны, а от удушающей повязки.

Притащили мы его в медсанчасть, и я позвонил своему главврачу домой. Благо городской телефон у него в кабинете был и сам он оказался дома. Не заставив себя долго ждать, он примчался – и сразу за дело. Постепенно, по миллиметру открывая повязку и обрабатывая открывшуюся часть порезанной шеи йодом, он делал обезболивающий укол и тут же накладывал шов. Слава богу, никакой крупный сосуд не был поврежден!

Через некоторое время работа была закончена. Больного перенесли в палату, где он через пару дней распинался мне в благодарностях за то, что спас ему жизнь. Причиной же была утраченная любовь – он получил письмо от любимой, что она выходит замуж.

Была для меня еще одна возможность получить опыт – участвовать в полосной операции.

Правда, главным оперирующим врачом был хирург, прибывший в зону извне.

В медсанчасть обратился мужик огромного телосложения с жалобами на боли в животе. Живот у него раздулся, как барабан, и был твердый как камень. Вызвали хирурга по скорой, и он поставил диагноз «непроходимость кишечника». В народе это называется «завороток кишок».

Из-за боли мужик уже сознание терял.

Везти его в спецбольницу не было времени. Решили оперировать на месте, тем более в медсанчасти была маленькая операционная. Хирург дал указание Нине нагреть побольше воды, погорячее. Наш «главный» исполнял роль анестезиолога, медсестра подавала зажимы и пр. инструмент, а я исполнял роль ассистента. В мою обязанность входило сушить операционное поле и перевязывать сосуды.

Когда нам открылся весь кишечник, я увидел, что он весь был черного как уголь цвета. Хирург выложил его в таз с горячей водой и, о чудо! Кишечник стал приобретать сначала фиолетовый, потом бурый и, в конце концов, красно-розовый цвет. Но одна часть, метра полтора, так и осталась черной. Хирург удалил эту часть и сшил реанимированные концы.

Я задался вопросом: а как же он уложит весь кишечник в нужном порядке в брюшную полость? Оказалось, что все намного проще. Он (хирург) просто, как связку сосисек, перетягивал его из таза с горячей водой в брюшную полость, и кишки сами укладывались зигзагом, как они должны быть. Вот загадка человеческого организма! Потом он обильно обработал все внутри антисептическим раствором.

Мне же поручил наложить последние швы. Так мужик был спасен!

А после успешной операции, как было принято тогда у хирургов, чокаясь стаканами со спиртом (мне тоже перепало), все пожелали больному скорейшего выздоровления.

Дисциплина в зоне была в основном в отношении одежды и в построении перед походом на работы или в столовую. Все были одеты в черные брюки и куртки, напоминающие китайские. И обязательно сапоги. Кое-кто шил себе фуражки-«сталинки», были там и портные.

А еще я познакомился с зэком – бывшим высокопоставленным чиновником министерства культуры.

Полного телосложения, наикультурнейший человек, еврей по национальности. Ко всем обращался на «вы».

Рассказывал, как он ездил по разным странам, устраивал различные выставки, мероприятия и прочее.

А в то советское время, если украл у государства до пятидесяти тысяч, то срок до пятнадцати лет. А если перевалило за пятьдесят тысяч, то расстрел.

Вот у него и был срок пятнадцать лет.

Он с большим возмущением рассказывал, что «как государство врет» насчет тайны вкладов. «У меня, – говорит, – сберкнижки в пяти городах были, так все нашли! Вот тебе и „тайна вкладов“!» А с наслаждением рассказывал, что: «…очень приятно, когда заходишь в любой магазин и не задумываешься, хватит денег на покупку или нет. Сунешь руку во внутренний карман, пальцем разорвешь бумажку, которая пачку денег скрепляет, и примерно отсчитываешь нужную сумму».

Однажды он получил передачу, в которой было несколько бананов. Тут же подскочил один паренек, весь блатной из себя, внешне похожий на Шарикова из Булгаковского произведения «Собачье сердце», и попросил банан со словами: «Как же я люблю бананы!». И, получив банан, стал откусывать его, не почистив. На что «культурный» сказал ему, что обезьяны – и те чистят!