Владлен Росс - Сети судьбы – 2. Танго «казенного дома»

Как в воду глядел! Экстрасенс!!!

По дороге к месту назначения в зарешетчатый вагон, где уже ехало человек пятнадцать, подсадили еще около десяти человек. И часам к двум дня мы прибыли на место. Из вагона нас пересадили в два «воронка» и повезли в зону.

Пока пересаживались, я окинул взглядом окрестности и увидел, что это станция какой-то, на мой взгляд, деревни.

Везли недолго и остановились перед воротами «Исправительно-трудового учреждения», где после проверки документов «воронки» заехали в предзонник.

Там нас выгрузили и по одному стали заводить в небольшую комнату, где сидело несколько офицеров, которые решали, кого куда определить.

Подошла моя очередь.

Смотрю, среди офицеров один, лет тридцати с небольшим, выделяется своим внешним видом: длинные волосы, как у «битлов», слегка ложившиеся на плечи, усики, черные солнцезащитные очки и фуражка заломлена, необычной формы. Мы так в армии заламывали свои фуражки, под европейский или американский стиль: вынимали пружинную проволоку, которая держала «натянутый блин».

А уж когда он встал, то я увидел, что концы его (расклешенных!) военных брюк оторочены молнией.

Короче, стильный для той обстановки, да и всего края, офицер «западно-киношного» вида.

И он, когда услышал про мое образование, сразу сказал остальным офицерам: «Это мой».

Затем кивнул мне на выход. Оказалось, что он – начальник медслужбы.

По дороге к больнице он сказал, чтоб я отращивал волосы. Ведь я был «под машинку» подстрижен. Я его спрашиваю: «Какой длины?» На что он ответил, что как у него. А когда я его спросил, что если кто-нибудь из военных надзирателей придерется, что говорить? Он успокоил меня, сказав, что напишет справку, согласно которой меня нельзя стричь, и положит ее под стекло на столе начальнику колонии.

Так я попал на отбытие срока в медучреждение – длинное одноэтажное строение, где, кстати, был зубоврачебный кабинет!

И под той «крышей были свои мыши».

Там был своего рода сходняк «авторитетов». Они там проводили все свое время: играли в карты, варили чифирь и многое другое. У них там была своя небольшая палата, в самом конце больницы, и они, конечно, числились заболевшими.

Вот главврач и представил меня этим «ворам» как нового обитателя этого заведения. Они, услышав, что я родом с Северного Кавказа, приняли меня как своего! Заварили в кружке плиточного чая и пригласили отведать.

Передали мне по кругу. Видимо, из-за того, что чай прессованный, его количества оказалось достаточно много для кружки. Мне такой вкус поначалу показался просто ядом. Но по обычаю это и называлось «чифиром».

И разумеется, они знали, за что я здесь и что из себя представляю! Я и в дальнейшем удивлялся тому, как подробная информация попадает в зону к зэкам за месяц, а то и раньше.

Стали знакомиться. Главный среди равных был высокого роста, крепкого телосложения, жилистый и, видно, выносливый, лет сорока двух, вор. Не знаю, правильно ли я так называю его? Не думаю, что он был, как в фильмах, – «вор в законе». Просто вор.

А может, и не просто, поскольку из его разговоров я понял, что он не воровал, а грабил различные заведения, учреждения и спецпоезда. А еще он говорил, что, когда он бил, у него лопалась кожаная перчатка. А на вид спокойный, аж ленивый!

Второй наоборот – небольшого роста, кругленький, шебутной, постарше возрастом и все время мучившийся болями в пояснице, и поэтому всегда скрюченный и со страдающей гримасой.

Ну и третий был, который ничем особо не запомнился. Таких в разведке хорошо иметь: никаких особых примет ни во внешности, ни в поведении.

Был в больнице из постоянно там живущих еще один зэк, который работал там в рентген-кабинете лаборантом, проявлял снимки. Высокий, со стеклянным глазом и неприятной рожей. А уж когда я узнал, за что он сидит, я старался с ним даже по делу не общаться.

Вот слушаешь иногда по телевизору про какого-нибудь насильника или в отношении женщин, или особенно в отношении к детям, и какой-нибудь «умный журналюга» рассуждает, что такой преступник получит «свое» на зоне, что долго не протянет, что таких там не любят.

Должен сказать, что это полная чушь! Вот он, спокойно себя чувствует, работает, со всеми спокойно общается, смеется, чифирит. А ведь он свою десятилетнюю дочь изнасиловал! И таких там – пруд пруди!

На мое счастье, в больнице работали три женщины-вольнонаемные. Одна – врач-терапевт, супруга начальника медслужбы. Высокая, стройная, симпатичная. И две медсестры, одинакового невысокого роста. Но одна из них шустрая «как веник», с короткой прической, совмещала и работу сестры-хозяйки, отвечала за белье и прочее. Звали ее Нина. А вторая была, можно сказать, красивая, несколько флегматична, с прической, как у моей «первой любви». Была недотрога. Так, во всяком случае, она вела себя. И разговаривала с зэками на расстоянии не ближе двух метров.