Татьяна Харламова - И бездны нам обнажены

Круглое лицо свекрови слегка вытянулось под фиолетово-розовой чалмой. Она бодро распрямила спину, но тут же сникла, поморщившись. А затем рассмеялась.

– Да ты просто чудо! Теперь у меня будет личная массажистка! Всех халтурщиц выгоню. Плачу им бешеные деньги, а толку никакого.

У свекрови действительно побаливал позвоночник, хоть она и пыжилась изо всех сил, даже пыталась ходить на высоких каблуках. Но после каждой тусовки отлёживалась неделю, и квартира наполнялась стонами, криками и жалобами на «извергов». Извергами были все: врачи, массажисты, горничная.

Майя подошла ко мне, обвила мою шею тонкими руками. От неё приятно пахло кофе и ещё чем-то трогательным. Так пахнет в доме, где кормят грудного младенца. Боже, да от неё и пахло грудным младенцем! Почему? И меня опять захлестнула волна болезненной нежности. Майя потерлась щекой о мою щёку, и головной боли как не бывало. Я вдруг ощутила себя свежей и чистой до хруста.

– Я поживу у вас месяца три, не возражаете? – спросила Майя. – Я постараюсь вам не мешать.

– Конечно, конечно, цветочек, – излишне оптимистично ответила свекровь. – У нас полно свободных комнат.

Стоило Майе уйти, как на меня посыпались вопросы, на которые я не знала ответа. Почему я скрывала столь очаровательную родственницу? Она просто создана для светских салонов.

– И как похожа на тебя, точно так же улыбается. Долго же ты скрывала свои корни, – ехидно заметила свекровь.

У меня перехватило дыхание. Так вот где я видела эту смутную полуулыбку, этот упрямо вздёрнутый мягкий подбородок, резковатую линию скул! В зеркале.

Ошарашенная, я тем не менее не имела возможности расспросить Майю о причине столь странного сходства. Надо было бежать на работу. Меня ждали компьютеры, клиенты, счета, квартальный отчёт. Вилкин и так, наверное, тихо закипает – опоздала уже на час.

Но и потом, вечером, она не смогла, или не захотела, удовлетворить моё любопытство. Опять прижалась ко мне – в ней, кажется, было столько же нереализованной нежности, сколько и во мне. Она переполняла нас так, что становилось трудно дышать.

– Давай договоримся, – попросила она. – Не спрашивай меня ни о чём. Я ничего не знаю или не помню. Я знаю только, что люблю тебя. И хотела бы, чтобы ты любила меня – очень, очень, очень… Я слишком долго шла к тебе.

Может быть, она лесбиянка? – обожгла мысль. Этого мне в жизни ещё не доводилось испытывать… Кажется, не доводилось. Мы иногда прячем в себе такие вещи, которые страшно вытаскивать на свет. В детстве я часто влюблялась в женщин, гораздо чаще, чем в мужчин, но это всегда была платоническая любовь. Нет, тут что-то совсем другое.

Когда Игорь увидел её – они поднимались в одном лифте, – то подумал, что давно не встречал столь необычных женщин. Возможно, она поражала своей экстравагантностью – вся в оранжево-чёрном, с длинными, высветленно-платиновыми волосами. Но, тайком наблюдая за ней, он понял – не в этом дело. На неё можно было пялиться совершенно откровенно, всё равно бы не заметила. Именно это и притягивало, и отталкивало от неё. Кажется, она вообще ничего не замечала, словно жила в другом измерении. Её тёмные глаза резко контрастировали с жизнерадостными красками костюма. Из них лилась вселенская тоска. Она казалась обособленной и невероятно одинокой даже в битком набитом маленьком лифте.

Потом он видел её в баре. Перед ней стоял высокий бокал, из которого она медленно потягивала шампанское. И глаза её с каждым глотком становились всё печальнее, наливаясь тёмно-янтарной влагой, которая, казалось, вот-вот выплеснется, прольётся, но она лишь искрилась, соперничая с игрой шампанского в бокале. Он любовался её глазами, как любуются игрой драгоценных камней, которые, в зависимости от освещения, становятся то загадочно, непроницаемо матовыми, то вспыхивают неожиданно острым, обжигающим хрустальным огнём.

Но окончательно он был сражён, когда увидел её сзади. Она шла к стойке, чтобы заказать кофе, и у него перехватило дыхание. У неё оказался совершенно ошеломительный задик. Ему было тесно под короткой юбкой, он дышал и двигался в такт её движениям, завораживал своей мягкостью и теплотой. Кажется, она знать не знала, сколько мужских ладоней повлажнели в этот момент от желания только прикоснуться к нему.

– Ну и попка, – крякнул рядом какой-то тип, опрокинув рюмку. – Но к такой не знаешь, на какой козе подъехать.