Феодора Ивашова - Неслучайность

– Сам такой, – вставила девушка.

– …Ирина, Самсон. Он же Константин Самсонов… Как вы так быстро?

– Женька позвонил, у нас как раз лекция закончилась. Мы снялись и поехали. Машину поймали.

– Вы тоже голодные?

– Обойдёмся! Вы жить пойдете к Женьке, я так поняла? Там поговорим?

– Давайте там, какая разница. Ты не торопи только, дай хоть пожрать по-человечески!.. Так, подождите. Находка, мы не договорили… Ты, значит, думаешь, что могла и не с электрички сойти?

– Запросто, почему нет? Может, я наоборот уехать собиралась. Или встречать кого пришла. А может, приехала, но совсем утром. И с ранья по городу мотаюсь. Устала, присела. Или на автобусе приехала. Или на машине.

– Да уж… – Андрей потер лоб. – Тоже как не фиг делать… Но если ты из Коломны, тебя здесь кто-нибудь должен знать.

– Вы уже расследуете? Без нас?

– Ох, обидься ещё, Ирка!

– Ир, действительно не игрушки, ты не понимаешь? – серьезно сказал Самсон.

– Вы чего взъелись? – удивилась Ирка. – Давайте только вместе все делать. Мы, Андрей, все-таки уже кое-чего расследовали, а вы тут между собой потрещите, а нам потом повторить забудете.

– Ничего, вы детективы, сами догадаетесь. И потом, не один фиг, кто все выяснит?

– Я думаю, что не мы, – сказал Самсон, ломая спичку. – Очень уж всё, блин, странно…

– Самсон, в себя надо верить, тебя не учили? И потом, если не мы, то кто?

– Хрен в пальто! В милицию идти надо. В больницу, чтобы проверили, нет ли сотрясения, или еще какого нарушения. Наверняка, тебя по чайнику треснули. Может, и спёрли чего.

– Да наверняка спёрли, – у меня ничего нет. Ни денег, ни документов. А ведь были же, наверное!

– Бесспорно, когда-то документы были, – согласился Андрей.

Самсон, несмотря на вызывающе яркое одеяние, рассуждал наиболее здраво, но Ирке, видимо, очень не хотелось расставаться с таким необычным делом, вдруг на неё свалившимся.

– Ага, в милицию! – закивала она. – Хорошо придумали! А если она кого-нибудь пришила? И по фотороботу, а?

– Ирка, не мели чушь.

– Да ну, Ир, ты чего такое говоришь-то?.. – возмутилась и я.

– Хорошо, идите в милицию. Но ничего нельзя отвергать, сами знаете. Даже самую бредовую версию проверять надо.

– В любом случае, согласись, Ира, у них больше возможностей.

– А желания, Костя? Желания у них сколько?

Самсон отмахнулся:

– В милицию надо. Только сначала в больницу, чтобы зафиксировать потерю памяти. А потом уже к этим.

– Слышите, сыщики, а вдруг её не добили, и будут искать? – осенило Андрея.

– Фу, ну ты скажешь! – снова возмутилась я.

– Нет, правда! Тогда лучше не высовываться и сидеть тихо.

– А вы меня, случайно, не знаете?

Все переглянулись и пожали плечами.

– Андрей, у тебя сейчас сгорит. Я не тороплю, но давайте, ешьте!

Женька жил через дом. Дверь в квартиру была украшена большой надписью белилами «Уважаемые соседи, нас много, но мы хорошие!», а поверх слова «хорошие» красовалось помадное «казлы». Дверь оказалась не заперта, и мы вошли.

Тут, в отличие от квартиры Андрея, не было ковровых дорожек, да и линолеум лежал волнами. У двери стояло множество ботинок, кроссовок и сапог, в том числе пара болотных. На гвоздях, вбитых в стену, висели куртки и прочая верхняя одежда. Перед зеркалом на тумбе стоял телефон, а вокруг зеркала обои были исписаны цифрами и сообщениями. Стена напротив напоминала лохматого зверя – сверху топорщились многочисленные записки, а снизу явно постаралась кошка.

Мы пополнили обувную кучу и вошли в кухню.

Хозяин деловито подтянул тренировочные штаны, раскланялся с каждым, грохнул на плиту чайник и сел на подоконник.

– Ну, рассказывайте, кролики.

Я села на табуретку у двери, Андрей – у холодильника, остальные вокруг стола, при этом Самсон наступил в блюдце с водой, стоявшее в углу.

Женька был давно не стриженным кудрявым брюнетом, к тому же без одного переднего зуба. Одет он был в черные спортивные штаны с растянутыми коленками и зеленую линялую футболку.

– Давайте все сначала, – Ирка достала из сумки тетрадку о двенадцати листах и, что-то написав на обложке, открыла ее. Самсон положил на стол диктофон.

– Итак. Сегодня у нас двадцать второе марта две тысячи второго года, пятница.

– Очень приятно, – сказала я. – Тут курить можно?

– Можно, – Женька, не вставая с подоконника, дотянулся и открыл форточку. – Тут практически всё можно.

Я достала из кармана сигареты, и зашарила по карманам в поисках зажигалки.