На кухне меня уже ждал накрытый стол – чай с лимоном, яичница, какой-то салат. Молодуха сидела и молча взирала на меня. Я только отметил про себя, что действую на неё каким-то странным образом. Она молчала, и я принимал это как должное – почти не обращал на неё внимания, словно так и должно быть. Ел я так, будто у меня неделю крошки во рту не было – смёл всё подчистую и устало отвалился на спинку стула, смежив веки.
– Спать хочу, – в этот момент я почувствовал, что воспоминания накатываются новой волной.
Я опоздал…
На похороны.
На похороны друга.
Безумная дорога в никуда, длящаяся два месяца, а потом – только боль. Себе, другим. Вообще говоря, глупость несусветная была рвануть в дорогу. Мир, видите ли, хотелось посмотреть – взял сто баксов, и вперёд! Пока деньги не кончатся. «На мизерах», зато интересно. Кто ж знал, что это фатальность?
Я не шевелюсь, боясь потерять ниточку, связывающую меня с воспоминаниями, и в то же время чувствую, как чьи-то руки помогают мне подняться, ведут и укладывают в постель. А затем женское тело – мягкое и теплое – обволакивает меня всего, а я боюсь даже пошевелиться, потому что память возвращается обрывками и требует сосредоточиться на них.
Ну, я и рванул. Просто путешествовать – без особого маршрута. Собрался, сообщил о своем решении родным и знакомым (врал почти всем, только Димке (ЕМУ!) правду сказал – когда прощался. Сел в поезд, идущий на запад. Ночной.
Оторвался на полную катушку! С палаткой, котелком и всеми делами. Кто ж знал, что, когда я приеду, Димки уже не будет.
Только могилка на поселковом кладбище.
Я расчленён надвое – сквозь картину воспоминаний, которую мне так не хочется спугнуть, я чувствую, как, помимо моей воли, моя плоть сливается с чужой плотью. Мне хорошо, но я всё ещё стараюсь не потерять ниточку. Это очень важно.
Зашел к ЕГО маме. Посидел. Что ещё? Смеюсь горько о том, что кое в чем он меня всё-таки переплюнул. По рассказам, день его похорон был солнечным и тёплым. Говорят, что пришла толпа – как на демонстрацию. Девчонки убивались…
Тоска и боль.
И к черту всё. Даже девчонок.
Наконец, плоть берет своё, и воспоминания пропадают. Почти в ярости раз за разом я вгрызаюсь в податливое женское тело, пока не проваливаюсь в липкую паутину сна.
Проснулся я на чём-то удивительно мягком. Я заснул прямо на ней. И снова – воспоминания , и опять, в боязни спугнуть их, я, даже не пошевелившись, стал прислушиваться к себе.
…Толпа у военкомата, окружившая автобус с новобранцами, похмелье, песни, мама плачет… Меня забрали на день раньше, видно у них, в военкомате, какие-то планы изменились. Там нас первым делом обыскали – проверяли, что мы с собой взяли. Забрали иголки, ножи, лезвия, даже открывашки…
Подобные воспоминания меня настораживают. Твёрдо помню, что я-Виктор никогда не служил в армии, потому что сразу после школы поступил в институт.
Тело подо мной зашевелилось, и я аккуратно, чтобы не спугнуть картинку, сполз набок.
«Не реагировать!»
Тёплое тело прижимается ко мне.
…Курс молодого бойца проходили в карантине целый месяц. Это утром и вечером, подъем за 45 секунд. Отбой в десять, но на самом деле ложимся в половине первого. По утрам вскакиваю как угорелый. 40 минут зарядки, потом заправляю кровать, чтобы была гладкая и ровная, как «кирпичик». Это выражение сержанта, который всё бельё срывает у меня, и я снова заправляю, а остальные в это время отжимаются…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.