Дмитрий Леонтьев - Патриотичные сказки. Том второй

Через мгновение он очнулся на полу в кабинете ФЦП «Царствие небесное». В дверь уже стучали. «Мужчина, бесплатное время вышло. Прошу на выход». «Иду, Аллочка», – крикнул он и, накинув рубашку, покинул помещение. Вортников встретил его на улице возле выхода с недовольной миной. Он был уверен, что время потрачено зря.

– Убедились, Владимир Владимирович? Будем сажать?

– Ты прав. Столько денег израсходовано на пустые комнаты и швейные принадлежности… Но с другой стороны, нужны ли нам эти квантотроны? Я и так без всякого оборудования прошёл.

Как обычно, Президент был строг, но справедлив.

– Владимир Владимирович, да то ж вы! Это ни о чем не говорит! – почти прокричал Вортников.

– Какая разница? Я обычный человек, как и все, – парировал Российский Лидер и так простодушно глянул на директора ФСБ, что тот не удержался и, махнув рукой, ушёл в сторону Лубянской площади, ухмыляясь то ли от комичности слов Президента, то ли от досады.

Глава Государства добрался до своего кабинета, снял парик и очки, спрятал фальшивый паспорт на имя Платова и сел за стол. Несколько минут прошли в задумчивости. Чувствовалась благость, буквально растворённая в теле. Сквозь костюм робко, а потом все сильнее и сильнее начало пробиваться свечение. Владимир Владимирович порадовался за перемены, явившиеся результатом Прохода, но потом, как скромный человек, испытал смущение. Одновременно возникло предчувствие грядущей катастрофы. Её неотвратимость не вызывала сомнения. Президент насторожился.

Раздался телефонный звонок из секретариата. Из трубки послышалось:

– Владимир Владимирович, по видеосвязи глава форин-офиса, соединить?

– Борис Джонсон? Ок. Время есть.

На экране компьютера Главы Государства возникло лицо британского министра иностранных дел. Не успел англичанин поздороваться, как вдруг Президента понесло:

– Это ты, чудак? Думал, на велике умеешь ездить, так и внешняя политика легко пойдет? Мы над твоей клоунадой каждый день укатываемся. Ты чего глаза опустил? В глаза мне смотри! Из кожи лезешь вон, чтобы мы со Штатами не помирились?

Борис Джонсон отключился. Владимир Владимирович перевел дыхание. Сделал несколько длинных вдохов. Успокоился.

– Чёрт бы побрал этого Рабиновича! – во всю глотку заорал он. – Как теперь работать?!!

На его крик прибежал помощник Саша:

– Что случилось?

– Ничего! Иди к себе, хипстер гребаный!

Ошарашенный грубым ответом помощник исчез. Природная стыдливость и прирождённый такт начали грызть Президента. Он вышел в приемную:

– Саш, прости, ради Бога, не хотел. Я, понимаешь, теперь только правду говорить могу.

– Хорошо, Владимир Владимирович, – удовлетворился извинениями помощник. – Тут ещё две заявки поступило на телефонные переговоры. Одна от Меркель, другая от Порошенко.

И в следующую секунду глаза Саши полезли на лоб, потому что Российский Лидер с воплем «А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!!!!!» ринулся прочь по коридору. Внешнюю политику ожидали большие перемены, но это ерунда по сравнению с тем, что ждало Рабиновича.

В окно президентского кабинета постучала синичка. Это была не простая птичка. Она часто прилетала в Кремль и получила от служащих персональную кличку – Фёдор. Владимир Владимирович полюбил её и разрешил круглый год жить в Александровском саду. Фёдору нравились пончики. Как истинный евразиец он предпочитал американской профанации под маркой «Данкин Донатс», которую в рот брать невозможно, настоящую советскую выпечку – её-то, Слава Богу, ещё пока можно купить и в Парке Сокольники, и в районе Китай-города, да и во многих других местах. По дороге на работу Владимир Владимирович всегда брал на Солянке пару пончиков. Один съедал сам, а второй оставлял пернатому другу. Открыв окно, он положил еду на подоконник. Фёдор благодарно чирикнул.

Однако друзьям не дано было пообщаться. В президентскую дверь постучали.

– К вам Шнуров, – сказал, просунув голову, помощник Саша.

– Пусть войдёт, – ответил Начальник. В кабинете появилась фигура музыканта в ватнике, вышитом серебром, и ушанке из норки.

– Владимир Владимирович, доброго здоровья.

– Коллега, рад видеть, как семья, как дети?

– Вашими молитвами.

– Ну, садись, докладывай, – Российский Лидер пригласил Шнурова в кресло.

– Год назад вы предложили мне возглавить Академию Наук. Я согласился, потому что люблю эксперименты. Хотя, как вы помните, ситуация была плачевная. Каждый профессор гнал во что горазд. Полный разброд и шатание. Но кое-что удалось. Мы начали с всероссийского опроса: что хочет народ? Наука не должна быть абстрактной. Вы знаете, что западный мир породил социальные сети и прочую дрянь. Это соответствует их нравам. Но и нам надо было определиться. Понятное дело, что весь этот мобильно-планшетный мусор нам ни за каким хером не сдался. От него только внутренний стержень загнивает и сознание разжижается. Так вот, в ходе опроса я выяснил, что россияне больше всего хотят, чтобы время остановилось. И я с ними согласился. Заебало это мельтешение. Помните анекдот про три стадии жизни: Родился. Блядь! Смерть. Может, для западного сознания это и терпимо, они там вообще изрядные терпилы, хе-хе, но для наших граждан как бы мимо кассы. Начали изучать вопрос, и оказалось, самым древним проявлением остановившегося времени в России являются матрёшка и мавзолей. Думаю, не надо объяснять почему. Люди, которых я привлёк, бывшие музыканты из моей группы, нашли ещё третий, более современный артефакт – резиновую бабу. Мы загрузили данные в «Ломоносова». Он думал четыре месяца. Напрягся так, что дым пошёл, но результат выдал. Оказалось, для полной остановки времени в России нужна синергия. То есть придётся нам собрать все три компонента – матрёшек, резиновую бабу и мавзолей – в одном месте. Женщину я вам принёс (Шнуров достал из пакета коробку и протянул Президенту), но вопрос с матрёшками и мавзолеем сам решить не могу. По Конституции – это исключительно Ваша компетенция.