Сергей Берсенев - Тихая глубинка. Проза

Коротков широкими шагами расхаживал по комнате, сжав кулаки. Если вы когда-нибудь видели воочию свирепого льва, то в этот момент «Куч» ничем от него не отличался. И причиной тому послужило самоубийство «Рыжего», не исполнившего приказ.

– Вот, Гадёныш!!! Вот, сучий потрох!!! – орал он на весь дом, – Сейчас бы своими руками придушил прямо на месте козла!!!

– Что ты паникуешь? – тихо спросил «Дылда», сидевший за столом. В отличии от «Кучерявого» на его лице воцарилось спокойствие, – Теперь уже ничего не изменить. Ну, кинулся он под этот чёртов «Камаз». Значит, так ему на роду написано. И всего-то…

– Дубина ты, «Дылда»! Во-первых, теперь остальные смогут подумать, что меня, самого «Кучерявого», на западло кинуть, как последнего лоха! А во-вторых, мы же не знаем – какой базар там был у них с Наташкой. Может, всё слил ей по доброте душевной…

– Слил бы – давно бы нас с тобой повязали, – возразил «Дылда».

– Не скажи… Посадили поблизости каких-нибудь топтунов и пасут нас, чтобы взять по существу… Надо Наташку валить…, – наконец он произнёс то, что напрашивалось с самого начала, что он хотел вдолбить недоумку «Дылде», который, по его мнению, уже в штаны наложил. И чего он его терпит? Тоже пора избавляться от «собственной тени». Какой-то он мутноватый – чует сердце. Раньше ведь с городской «братвой» кентовался, а потом вдруг к нему пожаловал: мол, не по нутру ему устарелые правила «законников». То нельзя, это нельзя… «Ладно, позже решу вопрос с «Дылдой», а пока Натаху отправим вслед за её несостоявшимся трахарем…», – Коротков поставил жирную точку в конце непростых раздумий.

«Дылда» встал, подошёл вплотную к шефу и заглянул (чего никогда не делал) тому прямо в глаза. «Куч» почувствовал, как в него от этого неприятного взгляда проникает холод, и ему стало не по себе. Не ожидал такого он от вечно поддакивающего «Дылды».

– Зря ты так, – прошептал тот, – Она-то в чём виновата?

– Я не понял, – вскипел Коротков, Ты что-то хочешь возразить? Или мне показалось?

– Нет, не показалось… Зачем нужны напрасные жертвы? К тому же, нас вычислят тогда в пару секунд.

– Не вычислят: «Тихоня» – фартовый, мы его пошлём.

«Дылда» снова сел, о чём-то задумался, потом сказал:

– Он же отработал свой проигрыш… Кто узнает, в беспределе нас обвинит. И сам он имеет полное право отказаться.

– Отказааааться?! Ты «цинкуешь» – отказааааться??? – зарычал «Кучерявый. – Да он мне должен ноги лизать, что до сих пор на свободе ходит!!! И будет лизать, сука, если не пришьёт эту тварь!!! Звони ему….

«Дылда» нехотя потянулся к мобильнику.

………..

Марина с Игорем уже как час сидели за столиком самого посещаемого местного кафе «Гиацинт», которое имело широкий ассортимент мороженого. В меню, конечно, присутствовало всё, чем угощают посетителей любые подобные заведения, но список различных видов мороженого еле уместился на трёх страницах. Игорь заказал себе несколько разноцветных шариков, политых кленовым сиропом, а Марина остановилась на клубнично-фисташковом вкусовом сочетании.

Внутренний интерьер вместительного зала не отличался какой-то особой изысканностью. Да, – под старину, да – ничего лишнего, но столики и обшитые недорогой материей кресла были, видимо, приобретены, исходя из экономии. Зато с улицы «Гиацинт» напоминал средневековый замок феодала. Правда, никакого феодала он не обнаружил, когда вошёл внутрь: официантки сновали длинноногие, с восковыми лицами от перенасыщенного макияжа. Да важно расхаживал армянин-администратор…

Но прежде, чем удобно развалиться в простеньких креслах «Гиацинта», Марина отвезла Игоря, как и обещала к памятнику павшим во время Великой Отечественной Войны. Памятник построили напротив Центрального Дома Культуры. Наверное, учитывая то, что после проведения различных акций люди всей толпой шли прямо в большущий зал Дома Культуры, где обычно потом толкали речи городские чины. Заканчивались мероприятия помпезными концертами.

Игорь медленно приблизился к подножию памятнику, произнёс про себя слова из песни знакомого автора-исполнителя – «Спасибо вам за то, что мы живём…» и возложил цветы.

Когда они потом решили пройтись по аллее Славы, берущей начало прямо от подножия, он спросил Марину:

– Вот скажи… Понятно, за что отдавали жизни герои Великой Отечественной Войны. За то, чтобы мы сейчас разговаривали на русском языке. За то, чтобы каждый человек, родившийся в России, имел возможность поцеловать свою землю, сохранить право на Отчий дом и прощение Матери. Чтобы наши дети искренне дорожили историей страны… Это, конечно, пафосные слова, но, на мой взгляд, они правильные. Ну, и – любить по-русски! Куда ж – без любви? Но за какую идею рассталось с жизнью это рыжее чудило????