Игорь Мощук - Фабула. Монология в двенадцати меридиях

Стоит ли говорить, что я сразу как-то проникся легким недоверием к этой спиритической телефонии. Почему? Да хотя бы на том основании, что мне просто-напросто западло верить в существование высших сил, которые готовы опуститься до кухонной болтовни со всеми желающими. Если могущественное существо желает высказаться, оно топит Нуменор.

На ниве волшебных исцелений тоже были определенные успехи. Болтали самое разное. Неизлечимые болезни излечивались быстрее, чем пациент успевал сказать слово «оксюморон». У многих граждан, доселе пребывавших в состоянии глубокой депрессии, наблюдался небывалый духовный и творческий подъем, девушки навсегда избавлялись от избыточной растительности на лице, а у одной знакомой старушки с Сенной восстановился менструальный цикл, и она рассказала Диме, что ночью летала на шабаш. Меня несколько раз звали посмотреть на чудеса нетрадиционной духовно-прикладной медицины. Ведь гидов из тонкого мира достаточно было только попросить об излечении больного физического тела, и оно, излечение, таки непременно наступало при помощи гипноза и йодной сетки. Один раз в исследовательских целях даже решили запустить до непотребного вида некое нагноение локтя у одного знакомого по кличке Мамед, который лично мне был известен как первейший барыга по части травы. Чудо намечалось прямо у Кати на дому, но я его не дождался – дело было во вторник, диалог с гидами затягивался (видимо, какие-то бюрократические проволочки – я ж говорил, что никакая иерархическая структура не возможна без системы служебных записок, резолюций и реляций), а я убежденно работаю в пятидневном режиме. Свершилось колдунство или нет, мне доподлинно не известно, знаю лишь, что Мамеда успешно прооперировали в Первом меде через два дня после магического сеанса.

Поучительна также история про одного из Диминых друзей по имени Паша, который умудрился к тридцати трем годам заиметь диагноз «хронический алкоголизм» на почве неустроенности в личной жизни, возникшей по причине пристрастия к спиртному. Паша слыл ближайшим Мироновским товарищем еще со школьной скамьи, несмотря даже на то что учились они оба в обыкновенной общеобразовательной гимназии, где сидят исключительно на стульях. Он время от времени баловал публику глубокомысленными бессмыслицами в духе позднего Ларошфуко (например: «Смерть есть лучшее средство от бессмертия» или «Пока вы не начали носить с собой нож, он вам никогда не пригодится») и утверждал, что знает точную дату конца света (30 февраля 2021 года), а потому не имеет интереса к жизни. Паша вечно находился в состоянии напряженного внутреннего поединка, надеясь дождаться своего звездного часа и застать подсознание врасплох, поэтому время от времени включал на кухне газ и остервенело молился Макоши. Впадал в спячку зимой аки медведь, исповедовал странную смесь буддизма с сатанизмом, а также, будучи вполне зрячим, почему-то предпочитал писать шрифтом Брайля. Следует сказать, что я всегда относился к этому гражданину с равнодушным пренебрежением, подобным тому, какое испытывает дама за рулем Porsche Cayenne Turbo S к пассажиру метро. Воспринимая Пашу как часть ландшафта, я стремился избегать его общества до тех пор, покуда позволяли рамки приличия, которые, впрочем, никогда не были для меня слишком тесными. Единственным пригодным навыком, которым обладал Павел, было умение вполне сносно играть в преферанс с легким уклоном в прогрессирующие распасы и тягой к суицидальным мизерам. Но на этом его социальная адаптация как бы и заканчивалась. Оставаясь абсолютно индифферентным к жизни этого доморощенного и никем не понятого нигилиста от шмурдяка, я с некоторым запозданием узнал о том, что Дима организовал целый полевой штаб по спасению пропащей Пашиной судьбы. Методом дружеского фандрайзинга Миронов собрал немалую сумму денег, на которые… несчастного алкоголика отправили проходить курс випассаны в Индии. По сообщению очевидцев, эффект лечения оказался настолько мощным, что пациент был замечен бегающим голышом в приступе белой горячки по аэропорту города Ченнаи перед обратным рейсом. Глубокая пассионарность моего друга легко воспламеняла сердца людей на подвиги и направляла их коллективные усилия в совершенно неожиданное русло, где эти усилия, как правило, и пропадали втуне. Члены инициативного кружка имени Эрнеста Хемингуэя развели руки по сторонам света и со словами «мы хотя бы попытались» вернулись к своим ежедневным делам, исполненные ощущением того, что купили себе по небольшому кусочку неба.