Марьяна Гармин - Ангел в ночи. Забытые дневники

– А! А! А! – разнеслось по всей окрестности. Народ мгновенно замер, – А-а-а!

Она стояла и хлопала глазами, которые ничего не выражали, затем схватила себя за голову. Ее взгляд стал лихорадочно метаться по лицам, капусте, грузовику, и по мере просветления ее сознания медленно опускался к собственным ногам. Зинка тупо смотрела на вилок, потом перекинула взгляд на грузовик, из-за которого летел капустный вихрь, потом она снова посмотрела на вилок и быстрыми шагами направилась к другому борту машины. Зинка подлетела к высокой плотной женщине, с волевым лицом, которая, в этот момент снова направила белый качан за борт грузовика. Зиночка открыла рот, набрала воздух в легкие и на одном дыхании проверещала:

– Ты, что Куркова, сдурела что ли? Смотри куда кидаешь! Ты нас там забомбила совсем. Силищи-то немерено! Тебе велели капусту в машину кидать или перекидывать? Может, мы тебе мешаем? Может нам всем уйти? Ты одна погрузишь самосвал? – Зиночка положила руки на пояс и снизу вверх посмотрела угрожающе на свою обидчицу.

Куркова меланхолично посмотрела на вилок, затем перевела взгляд на Зинку, потом снова на вилок.

– А что? – Куркова опять посмотрела на Зинку, – Я вроде нормально кидаю.

– Нормально! – Зинка потрясла в воздухе кулачком, – Нормально! И это называется нормально! Смотри, какая шишка! Вот! – Зинка повернула голову к Курковой, поднялась на цыпочки и постучала пальчиком по затылку, – Тебе тут что?! Атака белогвардейцев? Строчит, как Анка пулеметчица, а там, между прочим! – Зинка указала рукою за борт машины, – «Наши»! А не враги! – Зинка многозначительно посмотрела на Куркову, – Еще раз так кинешь! – и Зинка затрясла кулачками, – Мы тебя одну оставим машину грузить!

Самосвал загудел, зафыркал, затрясся, развернулся и медленно, прокручивая колеса, поплелся с поля. Серафима Васильевна достала уже знакомую авоську синего цвета, подошла к маленькой кучке капусты, оставленной для себя, любимой. Сослуживцы собрались в кружок, обсуждая, как вынести с поля урожай.

– Мимо поста ГАИ идти нельзя, – сказала Константинова, – Там нас точно поджидают. Помните, в том году милиция с собаками стояла.

– Да, уж! Целый взвод, – встрял в разговор Горошкин, – А где же нам идти? У кого какие размышления по этому поводу? – маленький, худенький, постоянно сгорбленный Горошкин, был начальником бюро в восьмом отделе. Бюро разрабатывало и внедряло пневматические приборы. Долгие годы Горошкин бережно охранял накопленный багаж знаний и опыт, неся бремя одиночки. Он работал почти один, бережно отстраняя вверенных ему подчиненных сотрудниц от работы, поручая им самые не квалифицированные задачки.

– Надо попробовать через лесок, вон там, – указывая рукой в противоположную от города сторону, предложила Светлана Владимировна, – В обход.

– Это ж километров десять, – присвистнула Зиночка, – А потом на параллельную дорогу, а по ней и до города, – поддержала их Зиночка, – для бешеной собаки, семь верст не крюк.

– А там точно дорога есть? – переспросил Горошкин.

– В том году была, – Светлана Владимировна бодро взяла сетки и возглавила колонну, – Пошли, не оставлять же капусту на поле.

Утренний туман давно растаял, как сигаретный дым и теперь солнце ныряло в пуховые подушки облаков, лукаво подмигивая нашим сотрудникам. Узкая дымка перелеска торчала среди безграничных далей, как китайская стена. Над головой бесконечное небо, оно такое же бесконечное, как и сотни, и тысячи лет назад. Мы умрем, а оно останется, и будет также бесконечно и безучастно расстилаться над головами наших детей, внуков. Никого не будет, а оно будет… Аленка вдруг вспомнила Толстого, и ей казалось, что дорога никогда не закончится. Тяжелая сумка била по ногам. Двигаясь с тяжелой поклажей, очень хорошо думать о «вечном», особенно о небе, потому, что впереди больше ничего нет. Подмерзшая утром грязь немного растаяла и снова начинала липнуть к сапогам, отчего ноги становились невыносимо тяжелыми. Дорога, широкая и прямая постепенно сужалась и тонкой струйкой растворялась в горизонте. Открывшаяся Ленкиному взору бесконечная панорама неожиданно закрылась. Невысокая, плотная женщина семьдесят шестого размера с двумя огромными сумками почти до земли обогнала Аленку. Из сумок торчали тугие кочаны капусты. В семьдесят шестом размере Аленка признала парторга отдела Галину Николаевну… «Да», – подумала Ленка: «Ее легче перепрыгнуть, чем обойти. Такой резвости позавидует рысак. А тут один вилок, и то думаю: не бросить ли», – Алена тяжело вздохнула и посмотрела на маленькую грязно-синюю сумку, которая в этот момент больно ударила ее по сапогу, – «Да, Ленка, практики у тебя никакой».