Лаура Идрисова - Пока ты танцуешь

Гордость старика, согласие Дилин танцевать в борделе стали ему понятны. Цель у них была, видимо, общая. Место было подобрано специально для того, чтобы с Дилин познакомилась не только прихотливая, своенравная публика. Микаэль теперь легко согласился бы с Арчибальдом. Все, видевшие танец Дилин, остро среагировали на это чудо. Люди, словно очнувшись от дурмана, с удивлением оглядывались. Мужчины, пристыженные своим поведением, неловко подбирали посуду, помогая официанткам. Девушки плакали навзрыд. Одна из разносчиц швырнула поднос и, запахнувшись в забытый кем-то пиджак, пошла к выходу. Да, люди изменились. Старик был прав.

Выйдя на улицу, Микаэль с изумлением отметил, что город переливался яркими красками. Рассеялись туманы. Осень казалась сплавом золота и багрянца. Беспричинная радость кипела в сердце. Микаэль шел, вдыхая вкусную прохладу, и улыбался. Где искать девушку и старика он не знал. И потому решил вернуться к началу.

Солнце содрало ночной лоск с кабаре. Каменные стены покрытые, точно паутиной, сетью трещин, хмуро смотрели на жизнь вокруг. Тут и там на мятом асфальте сверкали клочки бумаги, окурки, осколки бутылок.

Двери были заперты. Взглянув на часы, Микаэль усмехнулся. Только девять утра. Он обошел здание. У служебного входа стояли несколько мужчин.

Один из них привлекал внимание уже потому, что выглядел несчастным. Остальных томило ожидание или наполняла благодарность. На лице молодого человека жили одни страдания. Голубые глаза горели. Губы сжаты. Черты лица заострены, кожа желтоватого оттенка.

«Бессонница. Нервное истощение. Возможно, печень засорена», – привычно отметил Микаэль. Отдавшись наитию, он направился к этому человеку и представился.

– Мартин Сингрэйт, – парень мотнул головой в сторону кабаре, – Дилин надеетесь увидеть?

– Да.

– Не получится. Он дьявольски умен, ловко ее скрывает.

– Зачем же вы здесь?

– Сегодня ее последнее выступление, – Сингрэйт злорадно улыбнулся тени, пробежавшей по лицу Микаэля. – Последнее выступление – и вас могут не впустить, хоть умоляйте. Это его условие. Он сам отбирает счастливчиков. А внутрь не попасть.

Микаэль понял это, осмотрев здание. «Роскошные ножки» были крепостью, которую без боя не взять. Здание в три этажа выложено камнем. На окнах решетки, две двери – дубовая парадная и железная служебная – наверняка, охраняются угрюмыми ребятками мадам Жубер.

– Зачем вы здесь? – повторил вопрос Микаэль.

– Пытаюсь выследить Дилин, – парень сглотнул, – пытаюсь поспеть везде. Мечусь между его лавкой и кабаре. Та, что уезжает с ним – другая. Я знаю. Сволочь! – парень сжал кулаки.

– Почему бы вам не спросить об этом самого старика?

– Думаете, я не пытался? Я увидел их первым, когда оба, еще неизвестные никому, появились в городе. Сначала я наблюдал. За ней. Ни у кого я не встречал таких глаз. Я подошел. Старик тут же посадил ее в такси. Я хотел остановить его, объяснить, что чувствую. Он оттолкнул меня, не испугался. Потом назвал это кабаре и посоветовал не приходить. Вот так. Его найдете за сквером Святой Паулины. Маленький такой переулок. Но девушки там нет.

Они поговорили еще немного. Микаэль хотел идти, но оставался последний вопрос к этому человеку:

– Вы несчастны. Что дал вам ее танец?

– Тьму, – был ответ.

Улочка, указанная Сингрэйтом, была на редкость уютной. Здесь еще царило тихое утро: спали дома, дремали занавески на окнах. Однако поклонники Дилин уже разрушали эту истому. Несколько машин стояло на обочинах. У поблекшей вывески, гласившей, что здесь находится «МАГАЗИН КУКОЛ АРЧИБАЛЬДА АРКИНСА», нерешительно топтались мужчины с цветами. Микаэль потянул ручку, и стекло двери весело сверкнуло, ослепив его.

– Динь-дилин, – прозвенел колокольчик заветное имя.

Вокруг разливался полумрак. Хотя, по словам Сингрэйта, обосновался здесь Арчибальд совсем недавно, всюду лежала пыль. Даже запах был старинный, насиженный. Собственно, на магазин небольшое помещение с полками вдоль стен и высокими тумбами не походило. Микаэль искал аляпистых красок, клоунов и пупсов, торчащих отовсюду. На полках стояли куклы. Завернутые в полупрозрачную и шелестящую при малейшем движении воздуха бумагу, они казались живыми. О тонкой работе игрушек говорили выглядывающие из бумажных лепестков тут фарфоровая с золотым браслетом рука, там искусно украшенная цветами шляпка.

Молодая пара осматривала куклу, стоявшую на тумбе. У прилавка ожидал покупатель. Хозяин, величественный и седой как Санта-Клаус, бережно укладывал в коричневый картон коробки покупку. Пересчитав деньги и звякнув ключами от кассы, он хмуро осмотрел свои владения и только потом остановился на Микаэле. Не выказав удивления, Арчибальд усмехнулся. «Не я первый раскаявшийся, – подумал Микаэль. – И на этом спасибо».