Михаил Александров - Честь имею… капитан Волошин. Сборник рассказов

Но однажды, на вечерней поверке, молодой лейтенант, командир взвода, заинтересовался, почему отсутствует рядовой Журавлёв. Дежурный по роте сержант, привычно пояснил, что Журавлёв свинарь, и часто остаётся ночевать на своём рабочем месте. Тем более, сегодня, вроде как, должны запустить новую печку, и свинарь в казарму ночевать, наверное, не пошёл. Лейтенант упёрся, подайте ему отсутствующего солдата, и всё тут. Отправили дневального и тот, в скором времени, привёл заспанного солдата Журавлёва к лейтенанту.

– Ты почему отсутствуешь на вечерней поверке? – Наехал командир на свинаря.

– Так работы много, товарищ лейтенант, накорми всех, три раза, почисти, прибери. Да ещё я, начальник караула, у печников. – Гордо поведал солдат.

– Ладно, – смягчился взводный, видя искренность Журавлёва, – осуждённых то сдал, нормально всё?

– Не, я их сегодня не водил, наверное, сами ушли, печку то закончили, – откровенно поведал начальник караула.

В груди у лейтенанта начало холодеть:

– Как не водил, как сами ушли?

– Да я их уже отправлял так, куда они денутся, доходяги.

Взводный кинулся к телефону. Через пять минут выяснилось, что в зону печники не явились, начался переполох. Не понимая, что за шум, Журавлёв постоял ещё немного, но поняв, что похоже он никому больше не нужен, отправился дальше спать на свой свинарник, к тёплой печке.

Поспать свинарю не удалось. Через полчаса, все офицеры и прапорщики были подняты по тревоге, на свинарник прибыла группа во главе со старшиной и инструктором со служебной собакой, Журавлёва отвели к ротному в канцелярию, начался розыск «стариков». В течение нескольких минут все группы отправили по вероятным направлениям побега. Умная служебная собака, сразу поняв, что от неё требуется, бодро взяла след от свинарника и уверенно повела розыскников к железной дороге. Но пробежав по железке, в хорошем темпе, километров пять, вдруг виновато заскулила и завиляла хвостом, показывая, что дальше следа нет. Инструктор, сделав всё, что требуется, в виде обрезки местности, доложил старшине, что дальше следа нет.

К утру, поняв, что первоначальные меры результата не принесли, доложили в полк. К девяти часам, из оперативной части колонии, принесли ориентировки на беглецов. Прочитав ориентировки, командир роты сообразил, что в его служебной карьере образовалась большая трещина, если не полная пропасть. Из текста следовало, что осуждены оба «старика» за умышленное убийство, что старшему из них тридцать четыре года, а младшему тридцать два, что сидеть им ещё более, чем по десять лет, и что имеют они по четыре судимости каждый.

К обеду из штаба полка приехала комиссия, которая отстранила командира от командования ротой. К вечеру часть комиссии убыла, забрав с собой старшину и рядового Славу Журавлёва.

Интенсивный розыск шёл неделю, но результата не дал. Затем мероприятия пошли на убыль, работал дальний розыск по родственникам и знакомым, да несколько групп на близлежащих станциях и вокзалах.

По разбору происшествия командир роты был снят с должности с понижением, старшина уволен, молодой лейтенант, ответственный по подразделению в тот день, отделался строгим выговором. Рядовой Журавлёв отсидел десять суток на полковой гауптвахте, и был переведён в другое подразделение.

Беглецов поймали через два месяца, при ограблении сельского магазина в другой области. Им добавили срок и отправили в колонию особого режима. Но до подразделения, где печники делали печку, дошли интересные слухи. Оказалось, что сразу «старики» никуда и не убегали. А ещё десять дней сидели на чердаке свинарника, где они сделали себе у построенной ими же печки, вполне приличную комнатку. Туда они притащили даже матрацы, а так же неплохо запаслись продуктами от доброго солдата-повара.

Началась история с одного странного для замполита Волошина письма. И странного даже не по форме и содержанию, а по адресу. Адресовано письмо было замполиту воинской части, но с литером, то есть с буквой, означающем конкретное подразделение, потому и попало к Волошину, тогда совсем ещё зелёному, молодому политработнику.

К замполиту обращалась мать солдата, не с просьбой, не с претензиями, не с какими-то пожеланиями или предложениями, а практически с письмом-исповедью. Мать, скорее всего не представляла, что попадёт письмо к такому же пацану, ну на пару-тройку лет старше её сына, возможно думала, что замполит умудрённый опытом, седой ветеран, знающий ответы на всё. А возможно и не думала, просто поделилась своими переживаниями.