Лайм о'Некк - Протухшие сумерки. Сборник мужских рассказов

Утром, чувствуя легкую неловкость от произошедшего накануне, я решил сделать ей комплимент:

– А ты сильна пить, мать!

– Видел бы ты меня до того, как я гепатитом переболела, – парировала она.

Пьянство всегда было проблемой на Руси. И, соответственно, источником дохода. В том числе и для врачей. У нас было две темы. Первая – кодировка от алкоголя. Когда товарищу, решившему завязать с пьянством, вводят миорелаксант короткого действия и дают выпить. Миорелаксант парализует дыхательную мускулатуру, и у нашего алкоголика останавливается дыхание. При этом сам он в сознании, но ничего сделать не может. Доктор в это время объясняет ему, что из-за введенного лекарства теперь любое употребление алкоголя будет сопровождаться остановкой дыхания. Это очень страшно, и люди бросают пить. И тут начинает работать вторая тема. Потому что через неделю у нашего товарища появляется непреодолимый повод выпить. Но он боится умереть и снова приходит к нам в реанимацию для «раскодировки». Раскодировка проходит в течение нескольких минут. Создается антураж из работающих аппаратов искусственной вентиляции легких и пикающих огоньками прикроватных мониторов. Клиент получает укол легкого успокаивающего, банку пива и уверения, что все будет «ништяк». Через пять минут блок снят, алкоголик вернулся в свой привычный мир. Причем стоимость «раскодировки» обычно не меньше стоимости «кодировки».

Нас сводило с ума обилие красивых и доступных девушек, медсестер, которые оставались с нами на всю ночь. К часу ночи основная часть работы была сделана, и начинался половой беспредел. Половые связи были настолько разветвлены и запутаны, что им никто уже не придавал серьезного значения. Кроме меня. Проведя ночь с медсестрой Леной Голицыной, я почувствовал некое особое к ней отношение, нечто большее, чем простое удовлетворение от обычного совокупления. Я поделился нахлынувшими на меня чувствами со своим другом.

– Мне кажется, между мной и Голицыной пробежала искра.

– А когда ты это почувствовал? – поинтересовался друг.

– Сегодня ночью. А что?

– Да просто третьего дня между нами две искорки пробежали, а послезавтра я с ней дежурю, снова хотел запустить свою искорку побегать.

Я обиделся, раскричался, но он быстро меня успокоил, пообещав не пускать свои искорки в ту сторону.

Я еще раз встретился с Леной у нее дома, мы провели чудесную ночь, которая сильно укрепила зарождающиеся отношения. К сожалению, это была наша последняя встреча. Через два дня я заболел гонореей, а Лене пришлось выйти замуж за старого ухажера, чтоб покрыть долги отца.

Отношения с другой медсестрой – Мариной Иголкиной, зашли настолько далеко, что однажды она предложила куда-нибудь вместе сходить.

– В театр? – предложил я.

– Только чтоб с Райкиным.

Константин Райкин тогда играл в модном московском театре Сатирикон. Театрал из меня никакой, и я поручил своему другу купить нам билеты в театр. Друг купил два билета в ДК «Меридиан» на спектакль Виктюка «Служанки».

– А Райкин? – спросил я.

– Будет. Виктюк режиссер его театра.

Я надел костюм, купил цветы. Как заправский театрал приобрел зловещего вида черную программку. Спектакль нам не понравился. Райкина, разумеется, не было. Актеры провоцировали мою гомофобию, двигались вяло, и говорили в основном по-французски. Марина откровенно и громко зевала, я сильно потел, постоянно вытирая пот с лица. Наконец спектакль окончился, и я повез Иголкину домой. По дороге она развеселилась и поглядывала на меня очень игриво.

Проводив ее, я сел в троллейбус. Напротив меня располагалась пара. Она – молодая симпатичная принцесса, он – перекаченный бандит в тренировочном костюме с золотой цепью, толщиной в годовой бюджет Ирландии. Он вяло дремал, она с явным интересом разглядывала меня и прятала улыбку, встречаясь с моим глазом. Моя самооценка никогда не была низкой, но сегодня она взлетела до небес. Такой успех у женщин!

– Ну что ты теперь смотришь? – думал я. – Связалась с бандюком, а нравятся тебе явно другие. А ведь у нас могло что-нибудь получиться, – я продолжал ласкать свое самолюбие.

В таких приятных мыслях я доехал до дома. Сразу пошел в ванную принять душ. Разделся перед зеркалом.

– СУКА!!! Иголкина, какая ты СУКА!!! – крик рвался из моей груди, пытаясь дотянуться до ее ушей.

Из зеркала на меня смотрел чумазый придурок, все лицо которого было исчерчено толстыми жирными черными линиями. Вся краска с программки переместилась на мое лицо. И хоть бы слово эта сука сказала. А я размечтался: МАЧО! ЧМО ты, а не мачо.