Николай Липкин - Отложите свой брандспойт и утрите свои бакенбарды

Но вернемся к истокам. «Длинными холодными зимними вечерами она вязала длинные холодные зимние носки». Или свитера, что сути, собственно, не меняет. А что еще прикажете делать длинными холодными зимними вечерами? Не по улице же гулять. Хотя можно было бы по барам прошвырнуться. Снять кого. Сексом заняться. Раз дома в одиночку сидит и вяжет, значит, она – страшная? О страшных точно никто читать не захочет! Хотя как раз такие и ходят по барам в поиске мужиков. А красивые уже нашли и сидят дома – вяжут им носки!

Вот, например, такая история. Жила-была девушка. Она любила одного мужчину. Он ее тоже. Но, к сожалению, был женат. Поэтому приходил к ней редко. Хотя хотел бы быть возле нее каждый вечер. Но – жена, дом, работа, проблемы… Возможно, он просто понимал, точнее, боялся (или… да какая разница!), что если он будет проводить с ней каждый вечер своей жизни, через недолгое время все опять превратится в «жену, дом, работу, проблемы»… Только за минусом девушки, с которой хочется проводить каждый вечер. Он, как и она, понимал, что это неправильно, что так нельзя, так нехорошо. Но ничего не мог с этим поделать. В те вечера, которые они проводили не вместе, он играл дома с детьми, потому что детей еще никто не отменял, а она ждала его и вязала ему носки, которые он не мог даже носить. Так как немного странно приходить домой, задержавшись допоздна на работе, в вязаных домашних носках. Но она вязала их длинными холодными зимними вечерами, потому что ей было приятно делать что-либо для него. Сначала у нее ничего не получалось, но очень скоро, так как она была очень усидчивая и способная девушка, вязание выходило все лучше и лучше. Вечера без него были грустные и длинные – оттого носки получались тоже длиннющие-предлиннющие. Наверное, если бы он решил надеть их, ему бы пришлось закручивать носки вокруг икр много-много раз. Иногда она специально вязала их такими длиннющими-предлиннющими, чтобы потом распустить и начать вязать снова. Потом он приходил. Ей стыдно было показывать, что она вот так, как последняя дура, просидела целый вечер за вязкой носков, которые он и носить-то никогда не будет, и перед его приходом она их распускала. Когда он приходил, вечера становились теплыми (неважно, зимними или летними), но, к сожалению, очень короткими. Они ложились в постель, занимались любовью и смотрели разные фильмы. Впрочем, он смотрел, а она смотрела на него и гладила его по волосам. Когда он уходил, она всегда пересматривала эти фильмы. Потому что когда он был рядом, она ни что другое смотреть не хотела. А он, бывало, спрашивал, что-то вроде: «Ну, помнишь, как в том фильме с твоим любимым Джонни Деппом, который мы в последний раз смотрели?» Ей было неудобно признаться, что она ничего не помнила. Им никогда не надоедало вот так лежать в постели, ничего не делать и смотреть фильмы. Иногда у него звонил телефон, он уходил с ним на балкон разговаривать, приходил раздраженный и чужой, но очень скоро рядом с ней успокаивался и становился прежним. А еще рядом с ним как-то уж особенно крепко спалось! Как будто все плохое куда-то исчезало и оставалось все только хорошее и спокойное. Ему тоже, по-видимому, было с ней хорошо и спокойно. Иногда он смеялся: «И за что ты меня можешь любить? Когда я у тебя, я как животное: хожу голым по квартире, ем, сплю, храпя тебе в ухо, и занимаюсь с тобой любовью!» Как будто требовалось что-то другое! Как будто непонятно, что именно тогда, когда мужчине хорошо с женщиной, он только тем и занимается, что ходит голым по ее квартире, ест, спит и занимается с ней любовью. Иногда он оставался на ночь. Утром постель хранила его запах, и не хотелось вставать. Вот так они и жили: она вязала ему носки и распускала, он делил свое время между долгом и любовью. И все у них было хорошо. По крайней мере, когда они были вместе.

Утром поехал на машине в Казахстан. В Костанай.

Первое, что поразило, – расстояние между Челябинском и Костанаем небольшое, что-то около 280 километров. Но стоит переехать границу, пейзаж меняется принципиально: леса заканчиваются, начинаются степи. Снег метет через дорогу со страшной силой, оставляя на ней переметные сугробы. Встречных машин из-за метели не видно, впереди идущих тем более. Ехать стремно. На заправке вышел из машины. Жесть. Ветер пронизывает до костей, вдувает под одежду снег, даже в трусы. Все кругом бескрайне белое, из-за переметов на дороге глаза очень быстро устают, отчего начинает клонить в сон. Чего и всем желаю. Спокойной ночи до Костаная.