Гайк Октемберян - Война с НИЧТО. Эта война начинается в детстве и продолжается всю жизнь

НИКТО ЦЕЛИКОМ и ПОЛНОСТЬЮ был на стороне своего отца. Без НЕГО отец выглядел бы как совершенно одиноким в таком противостоянии. Всё яснее становилось, что ему не избежать развода. Суд РАЗДЕЛИЛдетей. И ДАЛЬШЕпродолжать жить с такой женщиной в одной квартире становилось небезопасным. Она продолжала свои попытки посадить уже бывшего мужа. После развода ей даже стало ЛЕГЧЕэто СДЕЛАТЬ. РАЗДЕЛимущества, заработанного в основном не её трудом, ПОКАЗАЛвсю её мелочность. И, в основном, почти всё ей и осталось. ДВУХКОМНАТНУЮквартиру разменяли на однокомнатную и деньги. Отец собрался взять деньги, забрать детей и уехать ПОДАЛЬШЕот того места, где стал нести потери за потерями. Бывшая жена с ЛЁГКОСТЬЮотдала ему дочь после того, как всеми силами старалась до суда оставить по закону её за собой. Она приложила ОПРЕДЕЛЁННЫЕусилия, чтобы дочь даже не присутствовала на суде. Ей очень не хотелось платить алименты.

Но в тех далёких краях многое только больше обещало продолжение тех потерь, которые понесли, и отцу с ДВУМЯдетьми опять пришлось отступать. Он вернулся с ними обратно в дом к своему самому младшему брату, у которого недели ДВЕпожили после утраченной квартиры номер ДВА. Отца НИКТО стали одолевать сомнения :не поспешил ли он возвратиться. Он во ВТОРОЙ раз за то лето он поехал с детьми туда, откуда решил вернуться. И опять какой- то холод почувтвовал там. Там в школе, где пришлось бы продолжать УЧИТЬСЯНИКТО, с каким-то НЕПОНЯТНЫМсопротивлением взяли ЕГО документы, объясняя это тем, что ОН – «не их уроженец». Может, эта школа оказалась чересчур ПРАВИЛЬНОЙ? Или там боялись испортить какие-то ПОКАЗАТЕЛИ? К началу осени отец с детьми вернулся обратно. Получалось так, что он как переоценил свои силы в противостоянии ПРАВИЛЬНОМУмиру. Оказалось, что его тётка, с виду тоже вся такая ПРАВИЛЬНАЯ, залезла в их вещи и вытащила его плащ, чтобы, скорее всего, пропить, как нисколько не считаясь с тем, что в каком трудном положении оказался отец с ДВУМЯдетьми.

Они снова приютились у его младшего брата. Когда во ВТОРОЙраз они вернулись, НИКТО почувствовал, что как в НЕГО стал пробираться страх с какой неведомой до тех пор силой. ОН почувствовал беспощадную жестокость ОКРУЖАВШЕГОих мира. Город, в котором они все родились, выглядел чужим, холодным, пугающе равнодушным. Они ему как будто были совсем не нужны. Как будто для них в нём не осталось места. Становилось страшновато до жути. Вскоре мать всё же решила забрать дочку к себе. Хорошо, что, спустя девять месяцев отцу удалось снова устроиться работать на том же заводе на том же самом месте. Ещё ему пообещали дать комнату в общежитии, которое должно было быть готово где-то через год. И война с НИЧТОЖЕСТВАМИ, которые всю жизнь мстят за свою НИЧТОЖНОСТЬ, только продолжалась ДАЛЬШЕ.

Это случилось, когда НИКТО УЧИЛСЯуже в пятом классе. На перемене ОН стоял рядом с одноклассниками и одноклассницами у стены с большими окнами. Знакомая КУЧКАодного из параллельных классов стала ДЕЛАТЬсвой обычный обход, чтобы в очередной раз собирать дань страха. Совершавшие обход пускали в ход толчки, бросались бумажками, могли как-то обозвать и посвистеть кому-то в лицо, обзывали. Замеченное у кого-то малейшее проявление недовольства от происходившего или возмущение тут же в ДВАсчёта выбивалось шлепками по лицу или ударами по груди или по животу. Полусветлый класс жался к стене и хранил молчание перед тем, что своим завораживающим действием как сливалось с ПРАВИЛЬНОЙвластью УЧИТЕЛЕЙ, против которой тоже лучше было молчать и не восставать. УЧЕНИКИполусветлого класса жались к стене и беспокоились о сохранности собственных шкур. Заразительный страх стал корёжить ИХ, передёргивая с ног до головы. НИКТО старался лишний раз не тратить свои силы в таком ОКРУЖЕНИИ. До наступления этого дня на НЕГО эта КУЧКА как-то не нацеливалась. Но НИКТО прекрасно понимал, что всё же настанет тот день, когда этой КУЧКЕбудет чего-то мало, и ОНАзайдёт слишком далеко. И на этот раз сама дрожь предчувствия стала говорить ЕМУ о том, что этот день уже настал. От ощущения неизбежности того, что должно произойти участился пульс.