Мария Солодилова - Театральная сказка. Книга рассказов

– Давай сменю?

– Я еще не согрелась, – мотает головой Юлька.

– Я у вас постоянно мерзну, – проснулся Сашка, – еще с поезда, только подъезжать стали…

– Ага, мы еще не поняли – чего это народ с вечера под одеяла полез, ведь целый день жарило, как в духовке – в собственном поту… Зато с утра и под матрасами не успели согреться – проводники растолкали…

– Даже столб Европа-Азия прозевали…

– Ночь, темно, какой там столб…

– Это по Москве ночь, Сан Саныч (Сашка – москвич, туда и Юльку увезет из ее родного Липецка), мы на два часа раньше живем… «С Востока – свет, с Востока – сила»…

– Вот они, бажовские места – с утра зуб на зуб не попадает…

– Места у нас не бажовские, а пугачевские… Вы-то в своих чеховских садах гуляете и не знаете, что все иначе бывает… Да и я, пока в

Липецк не съездила, русскую литературу не понимала – все эти сады, пруды, Чайки, поющие майские лягушки, моченые пьяные яблоки с голову первоклассника…

– Зато у вас уральская наливная размером с вишню, а в сентябре – холодрыга, будто это ноябрь! Так и останется для меня Урал как вечное ледяное утро…

Горький морок обнимал озеро как пар от дыхания глубинных незасыпающих ключей.

– Смотри – самой воде холодно!

От легкого шевеления воздуха Тургояк и впрямь будто познабливало.

– Говорили же русским языком – приезжайте летом, так нет – и свадьбу отложили, и нас зазря пропарафинили… Ничего, еще разочек проморозит на Златоусте – потом в своих Москвах да Липецках отогреетесь…

– «Не верю» Станиславского, – сказал Сашка и, перехватив у Юльки весло, отправил ее на нос – меня уравновешивать.

– Правильно хоть плывем, Рамиля Петровна? А то оледенеем тут…

– Правильней некуда, Сан Саныч…

– А долго еще? – обернулась Юлька, убирая челку со лба.

– Да вон он. С того берега совсем близко…

– Небольшой островок…

– Уже почти полуостров. Новые русские сюда на джипах ездят.

– А новые татарские братьев в лодку запрягают…

– Пришибу! – (Сашка мне хоть и двоюродный, хочется его иногда веслом шарахнуть или чем под руку попадется.) – Если устал – дай мне одно весло…

– Да ладно, я же в шутку…

– А я уж подумала – выдохся…

– Лодку не раскачивай, – проворчал он завозившейся Юльке. – Выходите, а я привяжу…

– Ты хоть сначала найди – где привяжешь…

– Да выходите вы, не мешайтесь…

Плеск шлепающихся весел, мокрый звон цепи, привязываемой к березе; небо морщится, как вода под ветром, но ветра нет, только на березах дрожат мелкие влажные листочки. Туман рассеивался медленно и кое-где еще висел клочьями.

– Мхом пахнет, – заметила Юлька.

– Да, здесь сыровато…

Сквозь березы уже просматривались темные валуны, разбросанные вокруг пещеры. Мы шли осторожно, подскальзываясь на мокрой листве и отсыревших рыжих иглах, пробираясь от раззолоченного березового входа к темной, молитвенной сердцевине острова. Юлька, шедшая последней, вдруг остановилась:

– Как будто кто-то идет…

– Да нет, никого…

– Мне показалось – лодка…

– Пойду цепь проверю…

Сашка ушел, а мы стояли перед пещерой. Юлька встала вровень с валуном и удивленно провела рукой по влажному краю камня, будто не веря, что такое бывает. Сырость камня от утреннего солнца была не холодной, а чуть тепловатой, как смертный пот уже остывающего зверя…

– Видишь крест? – показала я ей. – Его здесь сравнительно недавно установили, в советские времена не было…

– А ты давно здесь была, Рамиля?

– Да лет пять назад, еще в пионерах… Ну, тут же лагерей да санаториев по берегу натыкано – будь здоров, Тургояк-то заметно пообмелел… Раньше еще город воду брал, сейчас прекратили… Остров-то был меньше, даже за пять лет заметно. И темнее – березы-то недавно наросли, видишь – все сравнительно молодые…

– Саня идет!

– Да нет еще, я не слышу.

– Мне почему-то кажется…

– Кажется – крестись.

Светлело. Сквозь туман протаивало солнце, разгоняя белесую сырость.

Сашка появился чуть запыхавшийся:

– Привязал покрепче, теперь не размотается. Давай рассказывай…

– Вот пещера святой Веры… Давайте сначала посмотрим…

Сама пещера очень интересна – сухие, соединенные между собой четыре небольших отделения безо всяких там сталактитов и сталагмитов, просто – равномерно серый камень. Иногда даже кажется, будто она специально построена – стульчик, каменный стол… Только впервые показалась мне пещера какой-то открытой, незащищенной… «Как же можно было тут жить? – подумала я с жалостью. – За что такое наказание? Впрочем, народ тут жил упрямый… Из староверов, наверно… Хотя не знаю…»