Вахид Гази - Бейсбол на шахматной доске. Эссе, рассказы, статьи, путевые заметки

Народу не хватает кислорода «озоновых людей», чтобы почувствовать дух свободы и протестовать, потому что когда отсутствует фактор протеста, целая нация становится чеховской «размазней».

Наша беда еще и в том, что советская интеллигенция по причине своей порочности не смогла сформировать национальную элиту эпохи независимости и теперь ей, можно сказать, не дают никакого права голоса. А новая мысль, сформированная за этот отрезок времени, еще молода и слаба.

Взамен у нас сформировалась совершенно другая, конгломератная элита, сформированная из снобов и неучей. Трусливая, подлизывающаяся элита с рабской натурой, раскрывающая объятия чинушам и богатеям, но не умеющая выказать ни малейшей толерантности даже самому «беззубому» протесту инакомыслящих.

…Хочу жить в те времена, когда наша интеллигенция будет относиться лишь к одному пункту – пункту «Свободных»! Вот тогда у нас и появится «озоновая прослойка», защищающая от всяческих общественных болезней!

В копенгагенском зоопарке наибольшее мое внимание привлекли павианы. Тигры, превратившиеся в клетке в кошек, жеманные и медлительные жирафы, тоскующие по джунглям слоны, безразличные ко всему толстокожие носороги, верблюды, чья шкура на спине от отсутствия наездников истончилась словно у джейранов не были столь интересны, как эти обезьяны. Я битый час не мог отвести глаз от их лицедейства.

В огромной клетке находилось несколько десятков обезьян от мала до велика. Жизнь в этом вольере будто бы регулировалась особыми законами. Общество управлялось на основе четко заведенного механизма. Большая семья подчинялась воле отца-павиана. Не представлялось возможным, что от его контроля может ускользнуть хоть малейшая деталь. Он обладал правом вознаградить или наказать любую другую особь.

В тот день общество павианов вело свою привычную повседневную жизнь: самки кормили малышей, дети резвились и играли. Один взбирался на скалы, другой свисал с ветки, третий почесывал бок, ловкач отбирал у тихони снедь, а затем, будто злорадствуя, показывал осклабленные зубы, обиженный забивался в угол и смотрел куда-то вдаль печальным взглядом, обжора, расчищая руками яйцо от скорлупы, крепко зажимал ногами банан – одним словом, все обезьянничали.

Матери, держа новорожденных за хвост, не давали им отбиться. И когда куда-нибудь направлялись, то либо закидывали детенышей за спину либо тащили, взяв за хвост. Словно оберегали своих детенышей от других самок… А что страшного могло произойти в огражденном вольере?! Может, давал о себе знать генетический страх, оставшийся со времен жизни в дикой природе. Но порой ужасные происшествия в огражденном пространстве не имеют себе равных по сравнению с тысячами опасностей, подстерегающих в лесах и джунглях.

Здесь как и в человеческом обществе шла тайная и явная борьба. Если присмотреться, начинаешь это ощущать. Вот бы разобраться во всех тонкостях! – тогда мне удалось бы написать интереснейший на свете репортаж.

Отец семейства восседает на самом высоком месте в вольере – на скалах и оттуда контролирует всю семью. Когда поднимается шумиха и обезьяны принимаются дебоширить, бывает достаточно одного окрика Отца-павиана, чтоб воцарилась полная тишина. Непокорные самки, нарушающие «правила» подвергались суровому наказанию. Они подвергались половому насилию Отца-павиана. Всего лишь за час мне пришлось стать свидетелем ровно трех таких наказаний. Во время этого процесса самка смиренно подчинялась Отцу-павиану, покоряясь его желаниям. После «процесса наказания» самка становилась такой тихой, так боязливо забивалась в угол, что ни за что нельзя было бы предположить: именно она поставила вольер на уши своим дебошем (Но это декадентство особо не затягивалось, вскорости самка снова возвращалась к привычному настроению и действиям). А Отец-павиан рычал, бил себя в грудь и возвращался на свой трон на возвышении.

Другим методом наказания была ссылка в заднюю клетку. В зоопарке для павианьей семьи были выделены две большие клетки. Одна на открытом воздухе, вокруг которой собрались мы, а другая клетка располагалась в закрытом помещении. Обезьяны переходили из клетки в клетку через несколько маленьких отверстий-дверей. Павиан, вызвавший гнев доминантного самца-Отца, в качестве места отбывания наказания перебирался в закрытую клетку, где из-за жары почти не имелось зрителей.