Фируз Мустафа - Дверь. проза

Сначала Он был писарем; помогло то, чему учил Его дядя – писать, читать. Пусть не был Он таким образованным, как брат, но писать и читать умел. Потом долгое время работал он мясником. Работа Ему нравилась: издалека взглянув краем глаза на животное, – будь то баран или корова, – Он точно называл его вес. Неплохо кормил семью. Оттого что умел писать и читать, помогал порой и соседям – то письмо напишет, то ребенка азбуке обучит… Зарабатывать любил честно, покупателей своих не обвешивал и не обсчитывал. Когда придется, и в долг давал на долгий срок. Долгом своим считал помогать бедным да убогим.

**

ХОР. – Таг-таг-таг-тараг!..

Потом звуки выстрелов заглохли, притупились:

– Пыф-ф-ф…

Потом на окрестности опустилась тишина.

А потом запели улитки.

Земля впитала влагу Небес.

А улитки на все голоса распевали свои песни.

**

РЕЧИТАТИВ. Сотворения мира на Землю приходят и уходят насекомые, птицы, звери и люди. Люди со дня рождения бегут от смерти, но сами того не ведая, к смерти спешат. Каков смысл жизни? Если последний адрес жизни – смерть, то к чему все эти муки и страдания?

Судьба и жизнь людей, эпохами, веками идущих, шагающих, ползущих по дорогам, которым не видно конца, часто висит на волоске. Люди думают о себе, о мире, о смерти, но не могут вырваться и убежать ни от самих себя, ни от мира, ни от смерти.

Как ни старался Мардан Халыг оглу, убежать от себя никак не мог. Пятый месяц он в бегах. Вопросы, что точно волки вгрызались в его нутро, не давали покоя: вернуться назад или нет? Убьют ли меня? И в чем моя вина, за что меня наказывать?..

Из старой хибары в безлюдных местах, где он прятался, вся округа просматривалась, как на ладони. Ни одной живой души не было видно в этих местах…

Стало холодать. Тряпье, которое стелил он по ночам на земляной пол вместо матраса, к утру отсыревало. В последнее время он чувствовал сухость в груди, боль в коленях, слабость в руках. Чувствовал и то, что сократилось расстояние между ним и смертью – это расстояние могло быть совершенно ничтожным, в пядь, или в несколько пядей; однако определить, каким образом будет исполнена смерть его, он не мог.

Он бежал из тюрьмы. Тюрьма та раньше тюрьмой не была, но его арестовали и посадили туда; и не только его одного, еще четверых; всего их было пять человек. В этом месте когда-то проводились священные обряды, читались молитвы, вершился намаз, добрым словом поминались усопшие. А теперь это святое место временно превращено было в тюрьму. Стены строения покрыты пятнами, спертый, удушливый, тошнотворный воздух резал глаза. Отвратительный смрад, в котором мешались запахи крови, мочи, испражнений, впитывался в легкие заключенных, затруднял дыхание. Место, когда-то считавшееся святым, теперь для них было и спальней, и кухней, и туалетом.

Мардан Халыг оглу пока толком не знал ни вины своей, ни причины ареста. Но из слов допрашивавших понял, что его считают особо опасным преступником: против него были выдвинуты обвинения, которые и во сне не могли ему привидеться.

*

ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА (ДОПРОС)

– Имя, отчество, фамилия…

… -Возраст, профессия, адрес?..

… -Считаете себя преступником?..

На первые вопросы он отвечал сдержанно, но при слове «преступник» у него перехватило дыхание, загудело в ушах и не в силах сдержаться, он яростно накинулся на задающего вопросы:

– Нисколько!.. Я – не преступник!

– У нас на руках имеются доказательства, подтверждающие, что вы совершили преступления, подрывающие основы нашего государства…

– Во-первых, я двадцать лет верно служу этому государству. И, во-вторых, что это за государство, если основы его может подорвать один человек?

– Не уходите от вопроса. Если так, то скажите, вы и прежнему государству служили так же преданно?

– Да… А как же иначе?..

– От вас требуется четко и ясно отвечать на вопросы… С какого времени вы работаете в организации, деятельность которой направлена против нашего государства?

– Я не знаю такой организации… И членом такой организации никогда не был…

– Кого из членов этой организации вы знаете?

– Если я не знаю о существовании такой организации, как могу я знать ее членов?..

…Вернувшись к заключенным, он долго не мог прийти в себя. От злости тряслись руки, дрожали губы. Внутри у него будто костер разожгли, и дым его, клубясь, выходил вверх через макушку. «В чем моя вина, кому и что плохого я сделал? Работал рядовым учителем, учил детей писать и читать…»