Мария Старко - Очень готический роман

– Лиза. Марго, рассуди: Алекс говорит правду? Он действительно вырастил на балконе лимонный сад?!

Лимонное дерево у нас было только одно, поэтому я ответила:

– Вроде того.

– Невероятно! У вас правда созрели мандарины?

Я покивала. Зачем они вообще пригласили меня к себе за стол? Мои слова добавляют заявлениям Алекса веса?..

– Я пробовала выращивать арбузы, но у нас дом в низине, – вздохнула Лиза. Она была действительно очень красивой: широкие скулы покрывала россыпь веснушек, а я знала, что они – фетиш Алекса. Он смотрел на Лизу как на божество.

– Алекс, к сожалению, мне пора. Была очень рада увидеть тебя. Марго, приятно познакомиться, – Лиза достала телефон в ярком чехле с этническим узором, и сказала Алексу, – продиктуй свой номер, я тебе потом позвоню.

Алекс продиктовал. В его взгляде, помимо безмерного счастья и любования, было еще что-то, что я пока не могла расшифровать.

– Сегодня ни минуты покоя, – Лиза встала и снова заулыбалась, – Алекс, жду в гости!

Она убежала великолепным сияющим облаком переливающихся цветов. Алекс сидел, и улыбка медленно таяла на его лице. Прежде я много раз слышала такое выражение, и мне казалось, будто оно – лишь фигура речи. Но сейчас я и впрямь видела, как плавно воодушевление и радость сменяются на лице соседа чем-то иным.

– Ну что? Она довольно милая.

– Куда милее, чем в интернете, – ответил Алекс, – там я не видел ее глаз и они не сжигали меня дотла.

– Это успех.

– Это провал, – пробормотал он.

Я перестала улыбаться.

– Но она даже позвала тебя в гости…

– Чтобы я посмотрел их теплицу! – с ужасом сказал Алекс. Слово «теплица» он произнес так, будто в ней жил Ктулху.

– «Их», – поняла я. – Она замужем.

Алекс вдруг тихонько засмеялся каким-то уж больно подозрительно похожим на истерику смешком. Я сжала его предплечье.

– Она встречается с девушкой? – предположила я.

– Нет, у нее есть парень, в доме которого она живет. За городом. У них огромный сад, его облагораживание – ее хобби, – обреченно сказал Алекс.

Я пожала плечами. Алекс всегда придавал слишком много значения всем этим случайным встречам и переживал, что обречен на одиночество. Никогда не понимала его страданий – в мире полно красивых и умных женщин, разделяющих его интересы. Лиза, судя по всему, действительно классный человек, но она не единственная во вселенной.

– Ну, парень, – сказала я. – Может, их отношения на ладан дышат или он какой-нибудь моральный урод, и она только и ждет случая, чтобы от него свалить.

Алекс отодвинул стул назад. Посмотрел на меня, прищурился.

– Марго, Лиза работает в издательстве «ОСТ».

– Круто, – не понимая, к чему он ведет, ответила я. Мои мечты о продвижении собственных почеркушек поглотила «Санта», пять дней в неделю промывающая мне мозги корпоративными ценностями. Система душит творчество на корню; либо мой талант слишком легко погребла под собой асфальтовая толща обыденности.

– В этом издательстве публикуются все твои любимые книги, – медленно сказал Алекс, – «Серая серия» … Ну?

– Что «ну»? – разозлилась я и залпом допила кофе, – что дальше-то?!

– Кого ты там называла «темным поэтом своей мрачной юности»? – мерзким голосом спросил меня сосед.

Я почувствовала, как краснею. Я перестала спать с книгами Генриха Вайсмана под подушкой уже лет пять. Он жил в сердце юной Марго – с корсетами, с черными помадами и извечной «Лакримозой» в наушниках. «Сага невинности» осталась моей любимой серией книг, и я подозревала, что это навсегда.

– Лиза живет с Вайсманом. С Вайсманом, Марго! – проорал Алекс. Пожилая пара за соседним столом обернулась.

Ерунда.

– Возможно, она социопатка и любит приврать, – фыркнула я, – Вайсман, по легенде, уже лет шесть как в Финляндии. Если это вообще его настоящее имя…

– «По легенде». Ты все еще сидишь на «Форуме костей», – презрительно сказал Алекс. Он начал ссыпать в меня свое растолчённое в очередной раз сердце, но я вдруг подумала о том, что Лиза могла и не врать. Вайсман начинал там же, где и я – на «Костях», его первые рассказы публиковались в разделе «Творчество форумчан». Мы знали, что никакой он не иностранец, и имя с фамилией – скорее всего, псевдоним. Он не светил фотографии, не любил общаться в личных сообщениях, был чертовски грамотен, зрел и адекватен на фоне шайки юных неформалов. Пяток молодых готесс сочиняли байки о том, что он пил их кровь или лишил девственности; Граф, наш админ, клялся, что дегустировал с Вайсманом абсент в Праге.