Ольга Дерябина - Невидимка

– Такому идиоту, кто жаждет «грибов» над школьными головами, – усмехнулась первая.

– Да фиг с ней, с подготовкой. Лично меня бесит школьная дисциплина. Тренера на них нет, чтоб порядок навести.

– Ну да, – усмехнулась капитанша. – Один Васька-дурдом чего стоит.

Они засмеялись, а я покраснел. Я-то, наивный, думал, что девчонки за моей спиной обсуждают, какой я секси и симпатяшка, прикольный и всё такое. А оно – вот как получается.

***

Кличку я получил с лёгкой руки первой учительницы в далёком первом классе.

– Ваш мальчик – просто дурдом какой-то, – сетовала Клавдия Степановна, когда вызвала родителей через месяц после 1 сентября.

В тот раз я опрокинул шкаф. Пикантность ситуации заключалась в том, что обычный книжный монстр был прибит со стороны пола и стенки за ним, но гвозди не выдержали моего первого поцелуя с двоечницей Наташкой. Как сейчас помню: это была первая пылкая любовь, которую я хотел доказать на деле. Родителей пригласили для более тесного знакомства, подробно рассказав, как активно я провёл первый месяц на переменах.

Репутация «дурдома» за мной быстро закрепилась, и я тщательно поддерживал её.

Это я придумал выкидывать портфели из окон, чтобы не таскать тяжести на плечах. По дорожке вдоль 4-этажной части школы до сих пор редко кто ходит.

Это я начал на географии ставить глобус на парту, убедив всех, что зрительная память самая надежная и с такой методикой можно смело сдавать любые экзамены без круглосуточной подготовки. И всё канало, пока учителка не засекла, как мы с соседом рубимся в карты. Сердито ткнув указательным пальцем в перемычку очков, она забрала и глобус, и колоду. Хотя последнее являлось частной собственностью, о чём я заявил на последующем педсовете.

Это я первым стащил пробирки из лаборантской вместе с бутылкой спирта, чтобы в туалете культурно выпить с пацанами и закусить семками. Бутылку возвращали, забирали вновь, пока содержимое не кончилось.

Это я устроил бокс с «козлом» на физкультуре и имитировал обморок. Обморок длился до скачков давления у педагогического состава и до звонка с урока. В общем, много было веселья.

Вся школа ждала, что я отчалю после 9-го класса, но матушка настояла на продолжении обучения. Мол, оценки в аттестате были бесспорно хороши, всего две «тройки», и по месту жительства мы относились к данному учебному заведению. В случае отказа решать вопрос предстояло через местное гороно.

Руководство прикинуло, что в этом случае геморроя будет в разы больше, и коллектив, скрипя сердцем и зубами, согласился терпеть меня ещё два года. К счастью нас всех, времени оставалось немного. Я уже пообещал сдать информатику на сотку, порвать всех в местном университете, а в будущем изобрести свой «ойфунь», который принес бы мне славу и деньги. Вот тогда посмотрел, как запела бы родная школа.

– Да будет так, – с улыбкой соглашались учителя, добавляя: – Если тебя раньше не прибьют.

И вот сейчас судьба дала шанс устроить отрыв напоследок. Чтобы, так сказать, хорошенько запомниться.

***

Вдохновение распирало. Можно творить что угодно без последующего призвания к совести, благоразумности и прочей скукоты. В школе царила тишина, нарушаемая монотонными голосами учителей и редкими репликами учеников. Это после звонка пространство наполнится топотом, криками, смехом, и эхо будет гонять собравшийся гул по лестницам и коридорам.

Я давно понял, что в школе особенная акустика. Словно в пещере, где один вопль эхом будет повторён несколько раз.

Моя матушка тоже это заметила. Однажды она спускалась по лестнице на каблуках, стук которых превратился в канонаду. После этого установила свой дресс-код: в школу – только в обуви на мягкой подошве.

Я побежал на третий этаж, в кабинет физики, в царство Гитлера. После утреннего везения хотелось снова хапнуть адреналина.

Кабинет был открыт, из него доносились военные нотки «диктатора». Я заглянул: ученики притихли и с надеждой смотрели на круглый циферблат. Учитель ходила между рядами, сцепив руки в замок за спиной и переступая с пятки на носок. Голова гордо вздёрнута вверх, на носу линзы в толстой роговой оправе, напоминающие очки танкиста.

– …Я подозреваю, что вы заняты своим любимым делом под названием «смотрю в книгу – вижу фигу», – нравоучительно говорила она. Школьники никак не отреагировали на старый как пень афоризм, наклонив скучающие лица над учебниками и тетрадями.

У Гитлера все уроки проходили по одной программе. Сначала общее промывание мозгов, направление на путь истинный, затем расстрел избранных у доски в соответствии с актуальным чёрным списком, прохождение новой темы и на десерт самостоятельная работа.