Павел Смертин - Записки безумца. Из самых закоулков души

Я таким и был.

Мне не нравилась реальность, в которой я живу. Не нравилась бедность и постоянное окружение алкашей, и я начал искать спасения. Спасением от реальности для меня стали книги и фильмы. Больше всего я любил ужасы. Смотря очередной ужастик, я постоянно болел за маньяков и психопатов. Для меня они стали олицетворением моего желания уничтожить все вокруг. Я хотел, чтобы всем людям было также плохо, как и мне, а может даже хуже. И псих с ножом в руке с экрана телевизора мне виделся героем. Ведь он выпустил свою ярость, сделал то, о чем я мечтал и не решался.

Не раз моя фантазия рисовала картины, как я убиваю тех, кто меня обидел. Больше всего мне хотелось взорвать школу и расстрелять каждого, кто попадется мне на пути. Однажды я даже ходил к школьному психологу и сказал, что меня тянет вершить насилие, на что она лишь дала мне какую-то книгу по саморазвитию. Я осознал свое болезненное влечение, и пришлось бороться самому. Из одной крайности я перешел в другую. Меня тянуло творить зло, и я начал искать добро. Во всем. Эта была моя ошибка.

Мое окружение приняло доброту за слабость и сверстники стали дразнить меня. Я не обращал на них внимания. Я понимал, что могу убить кого-то из них, если полезу драться – ведь мне этого очень хотелось! Да уж, прекрасная ложь. Оглядываясь сейчас назад я понимаю, что был тряпкой и размазней. А каким я еще должен был быть, ведь у меня не было отца-человека, который должен был сделать из меня мужчину, и сказать, что единственное средство общение с дегенератами – дать по жбану как следует! Впрочем, в моем желании убить их всех нет вымысла. Помню один эпизод, ставший для меня чем-то вроде предупреждения, что по не осторожности можно кого-нибудь убить. Мне было 6 лет и я бросил кирпич в одного парня, на пять лет старше меня. Камень раздробил ему переносицу. Я думал, что он умрет. Но больше всего меня удивило то, что я оставался спокоен при этом. Но тени сожаления или страха. Словно так и должно быть.

В те годы я начал курить и пить. Все начиналось с небольших доз алкоголя, как правило, с пива. С более старшими сверстниками я научился пить и крепкие напитки. Если вы спросите, чем развлекается молодежь в деревнях, я вам отвечу:-Поголовно пьют.

Я побил двух парней, частично выплеснув ярость, и меня перестали дразнить. Но я решил всех оттолкнуть от себя. Когда компания собиралась вместе, я начинал нести самую откровенную дичь, и наконец, меня перестали звать в компанию. Я остался один, как и хотел.

Помню наши драки так, словно они были только вчера. Стоял осенний вечер, я, двое парней и две девушки бесцельно бродили по деревне, стараясь найти хоть какое-то развлечение. Один из парней – Санек, стал меня задевать и оскорблять. Началась словесная перепалка. Этот кретин даже не думал останавливаться, и тут я впал в ярость. Это было порывом безумия. Я бросился на него, врезал по его роже, схватил за шею и повалил. Я хотел уничтожить его полностью, содрать с него кожу, выдернуть его внутренности и наслаждаться его агонией. Но вместо этого, я лишь сильнее сжал его шею, продолжая молотить кулаком по его ехидной роже. При это я кричал, что убью его. И этому были причины. Три месяца я терпел от этого дегенерата оскорбления, но тут моя чаша переполнилась. Будь в тот момент в моей руке нож, я бы с удовольствием перерезал его глотку. Я бил и бил, и он, наконец, сдался…

Прошло несколько недель. Оскорбления в мою сторону прекратились. Но тут другой парень снова начал меня морально унижать. Все также стоял осенний вечер, за тем лишь исключением, что уже ощущался легкий мороз. Мы сидели в компании из дюжины человек у друга на террасе, пили пиво, курили и играли в карты. Парень, что начал меня задирать, был на полторы головы больше меня и физически крепче. Он оскорблял меня, я сидящие вокруг люди, которых я считал друзьями, лишь смеялись на до мною. В один из моментов я вскочил со стула (я как раз сидел за столом) развернулся и ударил того парня по лицу. На этом я не остановился и принялся бить вновь и вновь. Я нанес с десяток ударов, а тот парень лишь отшатнулся. Я прекратил бить, но Серега, так звали того парня, не стал продолжать драку. Он пожал мою руку, не смотря на то, что у него по лицу текла кровь. И тогда он произнес:-Все правильно, я виноват, сам напросился.

И я проникся уважением к этому парню, и он ко мне тоже. Прошлые обиды оказались забыты. Несколько недель этот парень ходил с побоями на лице, а я полностью прекратил общение с так называемыми «друзьями».