Павел Смертин - Записки безумца. Из самых закоулков души

«Сейчас мне дали отпуск. Я сижу перед ноутбуком в квартире своей женщины, а слова льются из меня рекой. Что и говорить, я не писал около трех месяцев и сейчас мысли в моей голове снова требуют выхода. Они подобны безудержному вихрю, который необходимо направить в одно направление, иначе тебе ждет безумие» – именно так я хотел начать свою историю, но время быстротечно, теперь женщины у меня нет, и единственная моя подруга сейчас – толстая веревка с петлей на конце, свисающая с потолка…

Эта история началась со мной с того момента, как я осознал, что жизнь сурово врезала мне по яйцам с самого рождения. Мне тогда было всего восемь лет. К тому времени прошло два года с тех пор, как моя семья – моя неполная семья, состоящая из мамы, брата и меня, переехала в одну из самых богом забытых дыр во всем мире – деревню Дурынь. И я там рос и жил большую часть своей сознательной жизни! Такой ужас и представить себе невозможно!

Первое время с нами жила моя прабабушка – та еще старая стерва! Каждую ночь она вечно что-то кричала в приступах маразма и не давала никому спокойно отдыхать. Ситуацию усложнял полоумный братец, вечно издевающийся над более слабым мною. Каждый день эта сволочь не пропускала момент, чтобы ударить меня, пнуть, и все в этом роде. И только в 13 лет я начал отбиваться от этого кретина кочергой, что дало свои плоды. А уж белые горячки отчима, с которым моя мать познакомилась к тому времени, это как отдельная история! Этот придурок часто бегал под окнами полностью голым, выкрикивая самую разнообразную ругань, и так случалось снова и снова.

Пожалуй нет. Я стал таким, каким стал, еще раньше. Мне было пять лет…

В то время моя мать еще жила с моим настоящим отцом – той еще сволочью, отсидевшей в тюрьме и падкой на припадки. В одну из ночей этот человек напился больше обычного и приперся домой в пьяном угаре в начале второго ночи. Такой вот подарок моей многострадальной матушке. Мама, конечно, оказалась пускать его в дом. Но этот осел завелся. Тварь возомнила себя героем перед беззащитной женщиной с двумя маленькими детьми.

Я проснулся в ту ночь от ужасных криков и выскочил из своей комнаты. То, что я увидел, отложило отпечаток на моей психике. Пьяный отец-ублюдок держал в руке осколок стекла и хотел зарезать мать, при этом он дико кричал, полностью обезумев от паленого дешевого пойла.

– Убью, сука!

Моя мама воистину героическая женщина, хоть ее судьбу и поломал этот ублюдок. Я помню, как в ее руке оказалась тяжелая сковорода. И вот, когда этот больной ублюдок кинулся на нее, моя мама врезала ему сковородкой прямо по его озверевшей роже. Мой отец повалился на пол, как мешок, набитый дерьмом. Я помню, как затрясся пол при его падении. Помню, как из его окровавленного рта вылетело несколько зубов. Тогда, глядя на все это, я ликовал. А мама выволокла этого алкаша за дверь и бросила на улице как вонючего бродячего пса.

С тех пор моя мама с отцом не жила…

Я помню одно утро, что было в том же году. Я проснулся с первыми лучами солнца. Я спал в комнате один, а когда проснулся и собирался вставать, взглянул в окно. И тут я увидел его. Я не знаю, что это было, и было ли это вовсе. Посередине комнаты стоял мужчина в белом длинном одеянии, похожем на платье. Я помню его черно-коричневую бороду, висящую с подбородка, и длинные волосы, спадающие на плечи. От этого мужчины исходило сияние, словно где-то внутри него сияла огромная лампочка. Не уверен, но кажется, я даже заметил тогда крылья у мужчины за спиной. И мужчина произнес:-Идем со мной.

Я сильно испугался… Не удивительно, тогда мне было всего 5 лет. Я спрятался од одеялом и заплакал. Я не знаю, сколько прошло времени, но когда я решился скинуть с себя одеяло, неизвестного мужчины уже не было. И по сей день я его больше не видел.

Было ли это на самом деле, или все это сон? Спустя столько лет я уже не могу ответить на этот вопрос.

Подростковая жизнь казалась мне самым настоящим адом. В этом возрасте со мной произошло несколько случаев, заставивших меня полюбить одиночество.

О школе даже говорить не стоит. Со мной учились довольные дети. Их любили, им угождали, и у них было все то, чего не было у меня. Я завидовал им, я чувствовал себя не полноценным в их обществе. Каждый день я с нетерпением ждал окончания занятий, чтобы уйти из серых мрачных стен школьного здания, словно меня там никогда и не было. И так продолжалось год за годом. Пока, наконец, я не возненавидел школу и учителей. Я знаю, что меня считали фриком и даже психом.