Павел Смертин - Записки безумца. Из самых закоулков души

Со мной было несколько парней, что старались хоть как-то отогнать от себя происходящий кошмар, прячась за прочной маской шуток и подколов. Нормальные парни, в-общем. Но шутки быстро сошли на нет, когда за нарушение дисциплины стали запрещать курить всей роте. Чертовы кретины!

На присягу ко мне никто не приехал, да и никто и не мог. Я был в чертовой заднице на другом конце страны. А в это время как раз повалил снег. В Архангельской области снегопад не такой, как в центральной части страны. Там снег если уж пошел, то он не остановится в течение дня. Снежинки крупные как хлопья, и снег валит стеной да так, что на несколько метров впереди ни черта не видно! Нет ничего удивительного том, что значительная часть моей службы прошла с лопатой в руках. Бывало так, что снег наваливал за ночь сугробом в человеческий рост, так что приходилось буквально откапывать себе, а за одно и всей роте, путь в столовку или на плац.

Приняв присягу, я официально стал государственным рабом. Помню, как с парнями обсуждал, можно ли не принимать её. Казалось бы, присяга дело добровольное, но нет же. Отказываясь от неё автоматически становишься уклонистом от обязанности военной службы. И что тогда? Арест. После двух недель подготовки нас разобрали по частям. Меня и еще нескольких парней, с которыми я, кстати, не ладил, отправили в чертов лес. Именно там расположен космодром. По приезду командиры подразделений разобрали нас как горячие пирожки. Стоит сказать, что в это же время привезли парней из других областей. Я попал в «Узел связи». Что примечательно, за весь год мне так ни разу и не удалось посидеть за соответствующей аппаратурой. Мне достался плац, казарма, бег, наряды, и теория в учебном классе, от которой безумно хотелось спать, особенно после всей той беготни, что ей предшествовала. Начался ад.

Старослужащие встретили нас с явным презрением. Те еще ублюдки. В большинстве своем это были маменькины сынки, отслужившие больше нас на несколько месяцев. Были среди них и довольно неплохие ребята, но и они держались имиджа бывалых вояк. Среди них я могу выделить двух жирный скотов, борзого якута и несколько полоумных ослов. Попадись они мне сейчас, я бы без колебаний затеял с ними драку. А будь у меня при этом оружие, черт, да я замочил бы их не раздумывая…

Драк не было, почти. Мы ругались постоянно, сыпля друг на друга оскорбления. Все усугубляли сержанты. Эти парни были одним с ними призыва. И где-то они и придерживались справедливой оценки конфликта или прохождения службы, но в основном же они потыкали тем, кто вместе с ними начал службу, с некоторыми из них явно успев сдружиться. Мы были разрознены, я думаю, именно в этом и был наш заведомый проигрыш. Да что сказать, мы не знали друг друга, а общий язык найти оказалось очень тяжело. Каждый из нас был фриком и изгоем. Тем не менее, меня трогали редко, задирая словесно и провоцируя на конфликт. Я давал отпор и перепалка оканчивалась словесными ругательствами.

Были у нас и свои радости. Дороже всего ценились сигареты. В части полностью запретили курение. Нам всем приходилось прятаться за углами и в старых развалившихся казармах, стоящих с пригодными для жизни по соседству. Даже десять месяцев моей службы простояла курилка на территории части, куда мы бегали периодически курить в вечернее время или ночью в нарядах. Но потом снесли и ее.

Пачку сигарет в части можно было продать в три, а то и в пять раз дороже стоимости в магазине. Некоторые даже наладили неплохой бизнес, заказывая в посылках блоки сигарет, а затем распродавая в части. Стоимость зависела от общего дефицита сигарет на территории. Если продает несколько человек, или же довольно много военнослужащих получили сигареты по почте, то стоимость снижалась. Но были и те дни, когда на всей части торговал только один человек. Вот тогда-то стоимость и была в пять раз дороже. Тем не менее, в период первых семи месяцев покурить три раза в день считалось большой удачей. И еще к радостям можно отнести сладости, которых хотелось безумно, сон и занятия в качалке, в которой можно было выплеснуть отчасти скопившуюся злость. Так мы и жили весь сраный год, ненавидя себя и весь мир.

Со мной в часть попали и парни из Татарстана. В большинстве своем это были нормальные адекватные ребята. Были среди них и нервные, горячие парни. Но особо мне запомнился парень по фамилии Замадуров.

Этот парень был показателем лени и глупости. Порой складывалось впечатление, что он специально не просыпался по утрам, плохо заправлял кровать и ходил походкой лютого раздолбая. И за каждый его косяк отдувались все. Нам приходил жать пол, пока она заправлял кровать, и каждый раз простынь демонстративно сдирали снова. Ему приходилось заправлять ее вновь и вновь, пока мы отжимались добрую сотню раз. И не удивительно, что этого парня возненавидел каждый из нас. Кроме всего этого, он еще и говорил плохо по-русски, так что объяснить ему что-либо было той еще проблемой.