Павел Смертин - Записки безумца. Из самых закоулков души

Хотя нет, думаю, стоит уделить внимание еще нескольким парням…

Парень, призванный на несколько месяцев позже меня, родом из Курска. Вот это был еще тот кретин. Он носил фамилию Бучеев, отчего мы прозвали его «Букой». Хотя нет, это была не единственная причина. Этот парень был отвратителен внешне. Сам маленький, почти карлик, имеет соответствующий внешний вил, думаю знаете, тонкое лицо, похожее на рыло макаки, большие губы, непропорциональный череп. Картину добавляла его улыбка обезьяны. У него были выпученные глаза и торчащие зубы, с гнилью посередине. Сам по себе он был глуп и туп. Вот такой вот маленький чертенок. Он бесил всех, и каждый из пятидесяти человек подразделения хотел дать ему по роже. Только вот этого делать было нельзя. Но мы справлялись и словесно. Каждый из нас презирал его и всячески обзывал. Но этот тип был настолько туп, что не понимал оскорблений в свой адрес.

Еще один идиот – Непосранов. Его жирную рожу я не забуду никогда. Это был кретин высшего уровня. Таких дебилов я больше ни разу не встречал. Эта скотина была выше меня на голову, жирная и бестолковая. Его голос был скрипуч как смесь звука ржавой скрипки, и писклявого голоса ноющего младенца. Этот парень любил постоянно врать. Черт, да в первый же день прибытия на службу, он хвастался тем, что у него черный пояс по карате, и что, благодаря связям он откосил от десанта, хоть его туда и хотели забрать. Чертов придурок! Помню раз, слово за слово, мы с ним сцепились. Эта скотина ударила мне в нос головой, когда я этого совсем не ожидал. Но и я не медлил с ответом. Я всадил кулак в его сраную рожу, и тогда мы сцепились в борьбе. Нас вовремя разняли. Если бы не выходной и отсутствие офицера в подразделении, нас обоих ждал бы дисбат. А уж о дисбате я наслушался от своего друга Федора, который проторчал там полгода, и, как следствие, домой вернулся значительно позже и с клеймом судимости. Поняв, что в случае повторной стычки, нас обоих ждут неприятности, мы пошли на мировую. Быстро остановив кровь и застирав свои кителя, мы сделали вид, что ничего не было.

Я не буду описывать весь тот трындец года службы. Это были бесконечные наряды, строевые, и снегоуборочные лопаты. Казалось, это был ад, из которого не было выхода. С самого утра бег и так и носишься весь год. Хоть из автомата давали пострелять, правда, не так часто, как этого хотелось. Черт, да я был как космонавт, ведь войска назывались «Воздушно-космические силы». Только вдумайтесь! Да я должен был бороздить солнечную систему с бластером в руке, а не сидеть в наполовину развалившейся воинской части в жопе мира…

Спустя около полугода службы, в самом конце мая, военнослужащим по призыву предложили поступить учиться в воздушно-космическую академию. С этого дня моя служба начала меняться в лучшую сторону.

Нисколько не раздумывая, я согласился. И тут не было ничего необычного. Я молодой, за спиной только школа, а в той дыре, где я жил до армии, перспектив никаких. Да и когда еще представится шанс сгонять в Санкт-Петербург абсолютно бесплатно…

В армейском городке не было спокойствия. Я до сих пор ощущал себя в армии и кому-то обязанным. Да и что можно сказать об этом городке? Унылое место, где все жители вояки или персонал обслуживающий части. Полный кошмар. Впрочем, я заночевал в квартире у контрактника. Мы посидели, поболтали и выпили по паре пива. Утром я благополучно сел в поезд и отправился в самый прекрасный город, из всех, в которых мне довелось побывать в этой жизни.

Всю дорогу я только и делал, что спал. Дорога заняла целые сутки, но я никуда и не торопился. Подумать только, я ведь уже тогда создал в своей голове картину того, как поступлю учиться, буду жить в Питере и стану, наконец, человеком, который сможет помочь матери, да и, в целом, вытащит семью из нищеты. Я помню этот воздух, немного сырой, но в тоже время великолепный, с ароматом свободы и возможностей…

На вокзале меня встретили. Это был друг командира моего подразделения. Как я понял, они вместе с ним учились в этом же самом городе, в «Воздушно-космической академии имени Можайского», в которую планировал поступать и я.

Восхищение! Вот что овладело мною с самого вокзала. Всю свою жизнь я только и видел разруху вокруг себя, а полгода нахождения в лесной части и вовсе сделали меня дикарем, отвыкшим от цивилизации. Все же, времени наслаждаться открывшимся зрелищем у меня не было – мужчина сразу посадил меня на такси и отправил по адресу академии. По дороге я только и делал, что любовался городом – превосходными зданиями, дворцами, фонтанами и просто людьми. В этом городе люди не выглядели усталыми, замученными и полными ненависти. В их глазах горел дух авантюризма и жизни. Что же касается других городов, подобное я наблюдал только в Рязани, и то у некоторых молодых людей. Кто знает, может я всего лишь не попадал в места, где живут хоть сколько-нибудь состоятельные люди, лишенные бремени постоянного мышления по поводу того, где взять денег.