Константин Задорожный: Параллельные вселенные

Вышла девочка на полянку, посередине домик стоит старый, покосившийся, из трубы дымок вьётся. Постучалась Эльза в дверь. Отворила ей старуха да прошамкала: «Чего тебе надо, девочка?» А у самой-то глаза, как уголья горят, космы седые, длинные, изо рта желтый клык торчит.

Испугалась девочка, говорит еле слышно: «Заблудилась я, бабушка, как бы мне дорогу домой найти?» А старуха ей отвечает: «Провожу я тебя, дай только клюку возьму. Испей пока водицы, устала поди…» И подает плошку махонькую. Обрадовалась Эльза, что скоро дома будет, да и выпила. А это было зелье колдовское. Захохотала старуха: «Никогда ты из леса не выйдешь, будешь теперь мне служить!» И поняла Эльза, что попалась она в лапы ведьме.

С той поры так и жила она в лесном домике. Пол подметала да обед варила, а в ответ получала корку сухую да затрещину побольнее. Первое время, когда ведьма уходила из дома, пробовала Эльза убежать, да что проку; куда не пойдешь – всё одно к поляне вернёшься.

Однажды послала её ведьма наловить кроликов, захотелось старухе свежего мяса да крови живой. Весь день ходила девочка, поймала одного глупыша, да и отпустила его, бедного. Воротилась ни с чем. Рассердилась ведьма, как закричит страшным голосом: «Так я тебя съем!» Схватила острый нож, отрезала Эльзе ногу и бросила в котёл, а вместо ноги деревяшку приставила. Напоила девочку тёмным зельем, тяжелым, беспамятным.

Очнулась Эльза, а деревяшка уже к ней приросла. Поплакала, конечно, да делать нечего, всё ж таки нога, хоть и деревянная. Только стала Эльза с тех пор замечать, что жизнь в ней угасает. Больше не пела она песенок, не смеялась и не радовалась солнышку. Кожа её становилась всё грубее, а речь медленнее. Полюбила Эльза бродить по лесу, и ведьмины тычки да насмешки уже не ранили её сердце. Бывало встанет она в чаще, дождик по щекам каплями пробежит, ветер высушит, деревья-друзья листочками её приласкают.

Раз улетела ведьма на шабаш и пошла Эльза куда глаза глядят. Забрела в чащу, да вдруг заметила, как блестит что-то в мягкой траве. Присмотрелась, а это застежка её, мамин подарок, видно, отлетела от платья, когда девочка по лесу бежала. Упала Эльза наземь, да заплакала горючими слезами.

Много ли, мало времени прошло, неведомо, только чудится ей в шелесте листьев: «Слушай, Эльза, слушай… Заколдовала тебя ведьма, скоро уже прорастёшь ты деревом. Одно только средство есть от этой беды – ведьмина кровь. Может быть, ты и нам поможешь, все мы когда-то были людьми и стали Лесом…»

Очнулась девочка – лежит она на траве и в кулаке застежку сжимает. Вернулась Эльза в дом на поляне, а старуха после шабаша на лавке храпит. Взяла Эльза нож острый и перерезала ведьме горло. Хлынула кровь, полилась ей на руки, тёмная, горячая. Собрала Эльза всю кровь в котёл, смотрит, а нога-то у неё вновь человеческая, нет больше деревяшки!

Пошла девочка с котлом по лесу. То здесь, то там помажет дерево – и появляется вместо него живой человек. Мужчины и женщины, дети малые да старики и старухи, многих расколдовала Эльза, пока кровь ведьмина не кончилась. А потом вернулись они все вместе в деревню!

То-то было радости, счастливых слёз да крепких объятий! И никогда в той деревне люди больше не горевали, ибо знали, что такое настоящая беда и всегда находили друг для друга слова любви и утешения.