Аркадий Бабченко - Война

Таких в бой прикладом не загонишь. У них всегда найдется тысяча причин, чтобы остаться у кашеварки истопником. А если совсем уж приспичит, можно вопить о нарушении конституционных прав и писать рапорт об увольнении. Благо, контракт можно расторгнуть в любой момент, хоть посреди боя. Есть в нем такой пункт.

За последние год-два объединенная группировка войск в Чечне превратилась в надежную зэковскую малину. Только теперь сюда едут не ради грабежей. Воровать уже нечего, разве что сырую нефть в банках вывозить. Теперь в республику зэков гонят «срока». Чтобы лечь на дно, лучшего места, чем Чечня, не найти. А главное, совершенно на законном основании можно откосить от тюрьмы. УК гласит, что срок давности за преступления засчитывается только в том случае, если подозреваемый не скрывался от следствия. А если он не только не скрывался, но и на государственной службе был? А если еще и медаль заработал?

Награды – вот что сегодня влечет в Чечню уголовника. На привале под Шатоем закурили с одним пехотинцем. Он представился Антошей-снайпером из Питера:

– Мне эта Чечня на хрен не нужна, сейчас тут только гроши взять можно. Я – следователь, взяток набрал столько, что могу купить себе дом за границей. У меня есть квартира, иномарочка. Но на мне срок висит. Мне медаль нужна – я тогда под амнистию попадаю.

Впрочем, что удивляться простым рядовым, если в Чечню от суда бегут командиры полков. Как-то разговорился с работником военной прокуратуры Московского военного округа. Речь зашла о Чечне. Начали перечислять общих знакомых.

– Как ты говоришь, Дворников? – переспросил он. – Ну как же, знаю, полковник, командир полка. Наш клиент. Давно его разрабатываем. Только вряд ли дело до конца доведем: он в Чечне на повышение пошел, орденоносец…

Зэки приносят в армию жестокость. Озлобленность вкупе с жадностью – их основная черта. Помню, как в Черноречье гоняли на минное поле пленного боевика. Поле было завалено трупами, на нем почти полностью полег прорывавшийся из Грозного отряд Басаева. «Чех» приносил пехотинцам оружие, наркоту и деньги, а они снова гнали его на поле и заставляли обшаривать карманы погибших. Пленный сумел сделать три ходки, обогатив своих хозяев на тридцать тысяч долларов, после чего противопехотной миной-лягушкой ему оторвало полступни. Расстреляли.

Самое страшное то, что своей жестокостью блатари заражают остальных. Чеченца убил уже солдат-срочник. Отвел его на дамбу и там расстрелял. А потом хвастался: «Я “чеха” завалил», не понимая, что расстрелять безногого пленного совсем не значит быть солдатом.

Мой однополчанин, Саня Дарыкин, с которым мы вместе призывались на воинскую службу, поначалу был нормальным парнем. Вместе служили, вместе огребали от дембелей, вместе драили полы. Через три месяца службы он в самоходе угнал авто мобиль. Семьдесят суток дисбата сделали из него совершенно другого человека. Нас, своих сослуживцев, Саня больше не признавал. Дембелей тоже. Собрал вокруг себя стаю таких же судимых, как и он сам, только с ними и общался. Его любимым развлечением стало заставлять молодых после отбоя забираться под потолок казармы по трубе отопления. Кто не укладывался в пятнадцать секунд, получал в душу.

Месяца через четыре Саня сел окончательно: в очередном самоходе со своей братвой ограбил прохожего, предварительно вырубив его ударом трубы по голове.

Считается, что дедовщина – проявление сугубо призывной армии. И ее можно избежать, переведя формирование войск на контрактную основу. Но части, полностью состоящие из контрактников, существуют уже давно. А картина все та же. Только роли дедов исполняют приблатненные. Своими глазами видел, как дневальный, человек с высшим образованием, бывший инженер, драил тряпкой казарму, готовясь к сдаче наряда, а великовозрастный татуированный дедушка подбадривал его пинками.

Армия давно уже живет по зэковским понятиям. Мужской коллектив в замкнутом пространстве неизбежно приходит к тюремной модели существования. Она универсальна. Сильные всегда будут гонять слабых. Это неизбежно – сортиры кому-то надо драить в любом случае.

Чтобы создать армию с человеческим, а не с зэковским лицом, надо воплотить в жизнь несколько аксиом, столь же очевидных, сколь и невыполнимых. Солдат должен служить; мытье сортиров – дело вольнонаемных уборщиков. Солдат должен получать большие деньги и бояться потерять свое место. Проф отбор должен быть как в школе космонавтов, штраф за «превышение скорости» ставит на военной карьере жирный крест. Солдат неприкосновенен – на нары должен отправляться всякий поднявший на него руку, включая министра обороны. Также любое насилие и со стороны солдата должно караться сроком…