Владимир Мамута - Повесть и рассказ. Вовка. Фотограф

– С праздником! Как дела у вас?

– С праздником! О-ох, да слава Богу! Грех помирать будет! – засмеялась старшая, – вси приихали?

– Все… Вот, младший, Вова… Поздоровайся!..

Вовка плотно сжал губы и набычился.

– Стесняется.… Батюшка-то приедет?

– Приедеть! От, встречать и дем…. Де ж Михал Матвеич?

– Со старшими в магазин пошёл, повстречаетесь….

Вовка, по дороге к лавке, на которой стояло оцинкованное ведро с расположившимися рядом эмалированной кружкой и пластмассовой мыльницей, безуспешно размышлял, о чём таком говорила мать с весёлыми тётками…. «Христосе»… «Воскресе»…. «Встречати»… Между тем, с долженствующим приехать батюшкой его связывало совершённое года три назад таинство крещения. Таинство и в том смысле, что д о ма, в семье партийца, о нём говорить было не принято, только в фарфоровой шкатулке немецкого сервиза, как в катакомбах, хранился неровно отлитый оловянный крестик на шнурке из суровой нитки.

В округе, по итогам войны, оставившей в сохранности единственную церковь километрах в десяти, установился особенный пасхальный ритуал, наверное, не предусмотренный церковными канонами. Отдохнув после ночной службы, батюшка, на колхозном грузовичке, ездил по окрестным сёлам и хуторам, поздравляя желающих и даже заходя во дворы и принимая скромные подношения. Безбожная власть закрывала глаза и на грузовичок, и на хождения по дворам, присматривая только за партийными. Может, чтобы война с бабами не мешала свершениям семилетки, а может и потому, что священник был орденоносцем и проехал командиром танка аж до самого Берлина. Его даже бабушка уважала, относясь, вообще – то, к попам насмешливо и снисходительно – «Потим пип у церкви служыть, що по грошам тужыть».

Отец с сыновьями вернулся не очень скоро, потому что офицеры в форме, да ещё на Пасху, были на селе гостями совсем не частыми, так что Вовка успел и пообщаться с Зорькой и поздороваться с Васькой. Зато внимание к отцу и уважительные расспросы переполнили старших братьев гордостью и вернулись они в праздничном настроении.

Ничего особенного в магазине купить не удалось. Так, пара серых бумажных кульков с простецкими конфетами да банка крабов, которая уже год валялась на полке, оставаясь невостребованной.

Когда вошли в дом, полотенец на столе уже не было, зато взгляду открылись большой коричневый, с белым верхом, кулич, пара мисок с яркими красно – коричневыми яйцами, миска со сметаной, красиво кривоватый глиняный кувшин с молоком, а в центре, на фаянсовой тарелке, высился высокий жёлтый холм, посыпанный сахаром, с крестиком из вдавленных изюмин. Узнал Вовка только яйца, несмотря на их праздничный цвет.

– Ну, красота какая! Не постились, а разговляться будем, – усмехнулся отец, – проголодались?

– А как это – лазговляться?

– Ну, это такой праздник, – начала объяснять мать, покосившись на отца, – когда долго вкусного совсем не едят, а потом сразу много всего вкусного готовят, чтобы интереснее было… Вот… Когда вкусное начинают есть, это и называют – «разговляться» ….

Получилось совсем запутанно, но Вовку устроило, тем более, что отец уже нарез а л ножом со съеденным лезвием кулич, а бабушка разливала молоко по кружкам:

– Христос Воскресе!

Начавшийся завтрак был совсем не похож на привычные. Кулич с молоком быстро насытил и пасху Вовка только попробовал, не впечатлившись.

– Возьми яйцо в руку, – скомандовал Валерка, – да не так, а чтобы кончик вверх был…

Валерка неожиданно стукнул по вовкиному другим яйцом, и оно треснуло.

– Во, ты выиграл! – Валерка быстро почистил своё треснутое яйцо, обмакнул его в горку соли и с аппетитом засунул в рот целиком.

Тут же подбежал Женька, и на этот раз не выдержало вовкино яйцо. Через пять минут на столе лежала горка красно – белой скорлупы, а братья тяжело выбирались из-за стола, распихивая по карманам оставшиеся яйца и торопясь к ведру с колодезной водой, стоявшему на табуретке у печи. До обеда оставался целый день, который следовало провести с толком….

Валерка вышел из горницы в «кимнату» и вернулся с воздушкой, привезённой из Германии ещё прошлым летом. Приклад воздушки отливал коричневым лаком, воронёная сталь поблескивала хищно и завлекательно, враз приковав внимание младших братьев.

– Пап, ты пульки привёз, а то почти совсем кончились?

– Привёз, привёз… Ну, ты как, охотился?

– Ещё бы! Осенью знаешь, сколько перепёлок набил! Мы пойдём в сад, постреляем.