Олег Аникиенко - Эзотерия из Усть-Сыровска

…Вот она выпускник школы милиции, вышла замуж за чиновника мэрии, обещавшего помочь ей в работе. Она хотела ловить бандитов, быть полезной людям. И работать по – настоящему, следить, драться, арестовывать… Она стала мастером единоборств, хорошо стреляла, изучила преступный мир края. И добилась своего. Вот только муж – чиновник подвел. Самовлюбленный пьяница, гуляка по саунам. Оказался и нечист на руку. Попал в историю с взятками, но выкрутился и ушел в коммерцию. Порой ей стало казаться, что и честных мужчин не осталось. Оттого ее врожденный инстинкт против несправедливости страдал. И, может быть, она уже лишняя в новой эпохе?

Тогда она встретила Его. В служебном коридоре. Молодой лейтенант из отдела экономических преступлений. Невысокий, стройный интеллектуал, с утонченным лицом голливудского «копа». Он курил дорогие сигареты и красиво изобличал коррупцию. Они познакомились.

– …Сейчас криминал поумнел. Сейфы вскрывают не отмычкой, а мозгами хакера. Нужно изучать программы, счета, схемы откатов. Время Лжи накрыло всех. Нужны дозорные… Вор будет сидеть в тюрьме!

Ах, как она ждала этих слов! И – дрогнула. Влюбилась. Хотя была старше на пять лет. Помогла Ему освоиться в городе, развелась с мужем. Теперь вот беременна от Него. Как быть?

– А в чем проблема, собственно? Разлюбил?

– Дело в другом. Я согласна переехать к Нему, в другой город. Он там живет с матерью. Брошу все, уеду. Но Он что-то тянет, молчит. Уехал и молчит…

Плечи ее опустились. Она не плакала, как обычная женщина, а страдала мужественно, достойно. Впервые не знала, что делать. Это было горько видеть. Я инстинктивно подался обнять ее, поддержать…

– Сидеть! – просвистел удар хлыста. – Сядьте, где сидите!

Ее хлесткий окрик пригвоздил меня к месту. Я стоял несколько секунд как изваяние с протянутыми к ней руками. Затем медленно опустился на место. Глупец! Кому нужны твои сопли?

Видя, что перестаралась, моя «омоновка» не спешила извиняться. С минуту мы молчали оба.

– Что собираетесь делать? – спросил я, стараясь держать тон психолога.

Мне были знакомы эти «подарки» Нептуна. Великий Иллюзионист немало испортил крови женщинам. Там, где он правил, человек терял почву под ногами, оказываясь в туманном болоте. Попадая в то или иное поле гороскопа, Нептун вредил неясностью, запутанностью. Вносил сумятицу, горечь разочарований.

О, Бог морей не терпел твердых берегов! Его цель – растворить человека в мире грез, в ошибочных оценках, ложных идеях… В позитиве Нептун давал вдохновение, творческий идеализм. Но много ли таких чудаков? Все заняты материальным…

– Если коротко, – продолжил я, – в вашем поле любви Нептун искажает ориентиры, выдает желаемое за действительное. У меня были такие карты. У одной дамы больной на голову любовник чуть не убил ее ребенка. У другой – наркоман, продал всю мебель и телевизор…

– Хочу поехать к нему сегодня, сейчас… Без звонка, с одним чемоданом!

– Но почему без звонка?

– Это его обидит. Звонить – значит, не доверяю, страхуюсь… А работу найду. Войду, скажу – Здравствуйте, мама! Налейте чаю с дороги…

– Согласен, – смело. Но почему он не звонит? Может, и нет там его? Уехал, заболел…

– Нет, он работает. Наводила справки.

Я подумал о том, что формально свое дело выполнил. Уточнил ее карту, раскрыл образ Нептуна… Предупредил. И те сто рублей Ночной Пумы я отработал. И, все же, меня грызли сомнения. Все ли я сделал правильно? Надо ли лезть на рожон, настаивать?

– Вам решать, – я подыскивал слова. – Но сомнения в вашем друге у меня только из вашей карты. И мой долг предупредить. Вы можете оказаться в гипнозе иллюзий. Позвоните ему при мне, устыдите меня. Поставьте мне двойку…

– Нет, – сказала, собираясь.

Она сухо попрощалась и вышла на улицу. Была весна и воздух дышал надеждами, обновлением. Я стоял у кухонного окна, скрываясь за шторой. Моя гостья смело шагнула в лужу и словно столкнулась с вязкой невидимой стеной. Через пару шагов остановилась и стала звонить по своему мобильнику. Я не мог отвести от нее глаз. Ее лицо меняло выражение от гневного до неуверенного несколько раз. Потом она медленно повернулась и зашла в мой подъезд.

Я открыл дверь.

Лицо Ночной Пумы было бледным, но собранным, – уже успела собраться с волей.

– Вы правы, – выдавила она. – Глаза ее предательски блеснули. – Мне ответила мать, сказала, что он женат.

Я не знал, что ответить. Но опять показалось, что саванну пронзил беззвучный плач пумы, гордой, но бессильной там, где что-то зависит не от нее. Впрочем, я тоже страдаю впечатлительностью.