Хельга Лайс - Клон по имени Симон

На чистом пляжном побережье сновали редкие блуждающие. Одними из них была одна обычная пара, чьи эмоции и слова приковывают внимание к их скромным персонам.

Она – девушка, едва ли перешагнувшая двадцатилетний порог. Любой кто видел её, мог бы задохнуться от неудержимого восхищения, возникающего само по себе. Её внешность идеально воплощала идеалы прерафаэлитов 2 2 Прерафаэлиты – английские художники и писатели, опиравшиеся в своем творчестве на искусство раннего Возрождения – до Рафаэля. Братство прерафаэлитов (Pre-Raphaelite Brotherhood – Прерафаэлитское братство) было основано в 1848 в Лондоне и просуществовало до 1853 . Рыжие кудрявые волосы распластались по всей спине, достигая её конца. Из-под редковатых бровей, но красивой изогнутой формы, выделялись ясной зеленью большие ясные глаза. Нежная кожа розоватого цвета, едва тронутая загаром, покрывалась целой россыпью из веснушек. Длинный, но аккуратный тонкий нос; пухлые чувственные губы; овальное лицо со слабо выраженными скулами; длинная изящная шея; чересчур стройная стать, производившая впечатление пугающей хрупкости. Не иначе как фарфоровая куколка. Только рост служит ей недостатком: она была настолько низкой, что редко кто из взрослых попадался ниже её, даже среди девушек. Однако обладательницу яркой внешности мало заботило, сколько в ней сантиметров в высоту. Она даже считала данный природой рост своим неоспоримым преимуществом. Так что у неё не было никаких причин смотреть на себя с отвращением; чего она и не делала.

Рядом с ней стоял, опираясь о бетонный столб с маленькой будкой, мужчина, чей возраст был около четвёртого десятка. В левом ухе была серьга в виде небольшого кольца. Его всё ещё пышную тёмную шевелюру уже постепенно завоёвывала благородная седина. На вытянутом лице с чётко выраженным подбородком всё было бы безупречным, если бы не неизгладимая носогубная морщинка с левой стороны. Он иногда шутил, что сама Марианская впадина не в состоянии посоревноваться глубиной с его складкой. Сквозь белую облегающую футболку просматривались очертания сильных мускулов. Снизу на нём красовались начищенные тёмные туфли и синие джинсы, подчёркивающие ровность и достаточную длину ног. И всё же, складывалось впечатление, что с ним не всё ладно, как кажется на первый взгляд.

Океан вдалеке окрашивался в яркий оранжевый цвет из-за неумолимо опускающегося солнца. Порывистый ветер бросал небольшие волны на песчаный берег, словно пытаясь отбить его. Чайки летали у берега, крича о чём-то на своём языке.

Складывалось впечатление, что девушка наблюдала за закатом, поскольку она стояла спиной к мужчине в нескольких шагах. Тот же нервно ёрзал на месте, пытаясь что-то сказать, и всё не решался на это. Только после того между ними прошла светловолосая девочка лет десяти с собакой породы такса, бросая недоуменные взгляды на пару, он наконец заговорил:

– Не горюй, словно я уже умер. – Его голос выражал беспечность, хотя это стоило немалых усилий. Никому он не пожелал бы такого пережить на собственной шкуре. Что может быть неприятнее быть причиной грусти любимого человека?

Она резко обернулась и бросила на него взгляд, полный тоски и нежелания принимать жестокий вызов судьбы. Нижняя губа слегка дрожала, хотя глаза оставались сухими.

– Но умрёшь же…

– Лиза, ты бежишь впереди паровоза. Давай жить сегодняшним днём. Вон какой закат, давно такого не видел!

И тут её словно прорвало, как плотину во время бушующего ливня. Полились слезы по бледным щекам. Мужчина подошёл и обнял её. Поскольку он был на полторы головы выше девушки, то она зарылась прекрасным лицом прямиком в его мощную грудь, и теперь лишь нервно дёргающие узкие плечи выдавали вышедшие из-под её контроля чувства.

– Как я буду без тебя, Симон? За что такая несправедливость?

– Жила же как-то до нашей встречи. Ты молода, найдёшь парня получше. А мне на том свете вряд ли будет не всё равно…

Лиза подняла своё зарёванное лицо, на котором чётко выделялись огромные глаза, выражая непосильную борьбу с душевным ударом. Подобные утешения приравнивались к кощунству. Из горла вырвался стон, словно её пронзили тупым кинжалом.

– Как ты можешь такое говорить? Речь идёт о твоей жизни, которая вот-вот оборвётся, но ты как будто не замечаешь этого! Неужели ты всерьёз?

Он улыбнулся, но синие глаза оставались вне притворства в хорошую мину при плохой игре. От такого контраста становилось только хуже.