Елена Чиркова - Кого мы ищем в «Фейсбуке»?

***

Приглядевшись повнимательней в указанное Сталемиром место, я, с удивлением, заметила, как среди красивейших цветов, нагло целились полусухими стрелами в небо уже набравшие силу чесноковины.

– Это многолетка. С прошлого года остался. Не стал его выдирать. Чего тут прошлым летом только не было: картоха, огурцы, петрушка. – Нешуточно сетовал Сталемир. – А нынче сделали огород… Ты, если посадить что-нибудь хочешь, в огороде сади.

***

Сталемир подвел меня к калитке, толкнув которую я и впрямь увидела разного вида грядки.

Так дети, роясь в песочнице пластмассовыми лопатками, каждый на свой лад, обживают песочное пространство. Так и тут: грядки имели вид сугубо индивидуальный. Были здесь круглые, и прямоугольные; пышущие здоровьем и полудохлые; морковные и клубничные экземпляры огородных гряд.

– Нет. Я садить ничего не буду. – Решительно заявила я Сталемиру.

– А вот и умница. Вот и молодец! – Искренне, прям-таки по-детски, образовался Сталемир.

Управляющий в знак одобрения легонько хлопнул меня по плечу. И мы разошлись. Каждый по своим делам.

***

За «Розовым садом» ухаживал садовник.

Это был очень тучный, сказать прямее – толстый чернокожий человек, представлявшийся всем как Тошко. Волосы у Тошко, несмотря на достаточно молодой еще возраст, 40 +, были абсолютно седые, потому голова садовника издали напоминала шоколадный кекс, сверху политый глазурью.

Обычно толстяки слывут добрячками. Казалось, подойди к Тошко поближе – и от него повеет ванилью… Однако, как говорится, в тихом (а в нашем случае темном) омуте – черти водятся.

***

Дело в том, что в обязанности Тошко входил так же полив огородных грядок. Если хозяйка плодово-огородных угодий, по какой -либо причине, не смогла осуществить орошение своих владений вовремя, то в таком случае она имела полное право обратиться за помощью к Тошко.

Однако, про Тошко поговаривали, дескать свое отношение к хозяйкам он проецирует на грядки. И если владелица капустных саженцев не нравилась Тошко, то без ее хозяйского ока, ее неокрепшим зеленым питомцам грозил кердык под бездонным Болгарским небом.

***

– Ах ты, Геракакал огородный! Ну, держись! Доберусь до тебя… – Истеричный вопль разгневанной бабы разбудил меня поутру.

– Тыкву мою доканал! У меня на грядке тыква сдохла! – Прям-таки со слезой в голосе, жалилась кому-то жертва Тошкиного произвола. – Я на него Сталемиру жаловаться не собираюсь. Я сама с ним разберусь.

Жгучее любопытство устремило меня к балкону.

Женщина, по сочности яркости и округлости форм очень напомнила мне зрелый, полный медовой плоти, оплакиваемый ей овощ. Сходство довершало ярко-оранжевое парео, окутывающее богатое тело огородницы.

Имени женщины мне было не известно, поэтому про себя, я, мысленно, прозвала ее Тыквой.

***

Чуть позже выяснилось, что Тыкве я так же не безынтересна.

– Что твоя мама делает? – Прищучила она как-то в бассейне мою семилетнюю дочку. – Почему плавать не идет? Сидит как сыч дома, вообще никуда не ходит.

– Не хочет, наверное.

– А… ну ясно. А кем твоя мама работает?

Думаю, здесь моя дочь призадумалась… «Кем же мама работает? – Я даже представила как ожесточенно задвигались, закрутились в голове у моего ребенка шарики-ролики. После чего дочка выпалила: – Она читательницей работает. Книжки читает!».

С той поры моя жизнь немножко ухудшилась.

Я старалась не сталкиваться с Тыквой. Потому что всякий раз, завидев меня, она начинала вопить на всю округу:

«О! Привет, читательница! Чё читаешь? Да брось ты уже свое чтение! Сколько можно? Сегодня вечером ко мне мальчишки в гости с арбузом придут, выходили к бассейну, поедим арбуз, поболтаем.

– Арбуз говоришь? А че тыква не вызрела? – Разозлясь за «читательницу» пыталась отыграться я.

– Да куда там?! – Не уловив сарказма в моих речах, искренне сокрушалась моя собеседница. – Тошко тыкву заморил, гад. Втюрился в меня по уши. А я – ни в такую!… Я, конечно, все понимаю: любовь любовью. Но растение-то не виновато. Его-то за что губить было?… Ну, ты че? Придешь на арбуз?

– Не-а.

– Ну и зря.

***

В Тыкве все для меня было чрезмерно.

Через край.

Ее безудержное веселье. Ее глубокий сочный голос. Ее развязная манера общаться.

Я ничуть не обижалась, понимая, что никакого злого умысла в словах Тыквы нет. Но и представить ее в приятельстве было для меня делом совсем невозможным.

***

В тот день, до обеда, шел сильный дождь.