Виктор Кагермазов - Семь кругов над Русью

Когда Василий приблизился к лагерю, навстречу ему выдвинулось несколько всадников оцепления, один из них выкрикнул:

– Стой! Куда прёте, кто такие, почему близко к лагерю?

– Мне нужен Иоанн Цимисхий, у меня к нему послание!

– Давай сюда, я передам! – бесцеремонно сказал один из них.

– Нет! Велено только в руки, – не согласился Василий.

– Ах ты, прихвостень церковный, да я тебя! – пригрозил стражник, замахиваясь плетью.

Но тут раздался топот лошадей, и к ним из ближайшего леса стремительно приблизился отряд всадников, все в дорогих доспехах, у одного в руке штандарт орла.

– Что тут происходит? – спросил один из них.

– Вот, чернец требует пропустить его к самому Цимисхию!– объяснил этериот.

– Пусть следуют за мной, я Варда Склир!

Отряд рысью проследовал в лагерь, Василий со своими людьми следом за ним.

На небольшом пригорке стоял шатёр, выделявшийся не только багровым цветом, но и размером. Его сплошным кольцом окружали воины.

– Жди! – приказал тот, кто назвался Вардой Склиром.

Чуть погодя, пола шатра приоткрылась, показался этериот, он жестом позвал Василия. Пригнувшись, Василий вошёл в шатёр. Впереди, в дальнем углу, склонившись над столом, стоял Иоанн Цимисхий.

Наслышанный о полководце Василий представлял его могучим воином, и был удивлён, когда к нему подошёл человек небольшого роста, с грустными светлыми глазами, с жидкими русыми волосами, едва прикрывающими большой покатый лоб. Правда, он был крепко сложен и, в бугристых руках чувствовалась сила. Цимисхий с интересом посмотрел на Василия, затем хриплым голосом спросил:

– Ну, говори! Что за спешка, что за секреты?

Василий протянул послание, и стал наблюдать, как меняется выражение лица у Цимисхия по мере прочтения патриаршего свитка. И когда, прочитав, тот кинул послание в горевшую лампу, понял насколько всё опасно, а он волей патриарха втянут в эту круговерть интриг. Иоанн Цимисхий пристально посмотрел на Василия, затем вкрадчиво спросил:

– А что, чернец, кто ещё знает об этом послании?

Василий быстро смекнул, что к чему, и удивлённо ответил:

– О каком послании спрашивает храбрейший? Я не о каком послании не слышал! А сюда попал волей случая, кони с дороги сбились по пути в Константинополь!

– Хорошо, коль так! Ну, если ты случайный путник, может, хоть отобедаешь с нами, в дороге наверно утомился, проголодался? – предложил Цимисхий.

– Нет храбрейший, если позволишь, то я сразу отбуду к развилке дорог, а еду и вино можно взять с собой! – ответил Василий.

Цимисхий распорядился, чтобы выдали всё, что нужно, а сам, подойдя в упор к Василию, тихо сказал:

– Скажи Полиевкту, я всё понял, немедля приступаю к выполнению. Всё, иди!

Чернец откланялся и вышел.

Оказавшись за пределами лагеря, Василий облегчённо вздохнул, он всегда боялся сильных мира сего, боялся, как камнепада в горах, того и гляди зашибёт летящей булыгой. По пути обратно он со своими людьми свернул к лесу, на небольшой поляне разожгли костёр, стали вечерять, обильно запивая вином, данное им в дорогу.

– У Цимисхия хорошее вино, – отпив из кожаного бурдюка, сказал Василий.

– Захватив город, его воины первым делом обшаривают винные погреба, все знают о его пристрастии к вину. Правда, он много и раздаёт, это тоже все знают, – отозвался на разговор один из чернецов.

– Поручение Полиевкта выполнено, можно и отдохнуть. В лагере у Цимисхия меня трясло. Кто знает, что в голове у человека, который месяцами в походах, постоянно проливает кровь, и своей рукой перерезает глотки? – удобно ложась головой на седло, сонно сказал Василий.

Чернецы из охраны патриарха пили вино, ели положенные им в дорогу припасы, весело разговаривали у костра, не подозревая, что за ними из леса пристально наблюдают люди Саввы. А улумы терпеливо ждали, когда чернецы изрядно напьются и уснут. Чем ближе к полуночи, тем меньше слышались разговоры на поляне у костра. Василий заснул первым. Сказалась усталость от напряженного дня. Он негромко похрапывал, иногда что-то говорил сквозь сон. Изрядно напившись, уснули и остальные, а чуть погодя исчезло и пламя от костра, лишь в темноте большим красным пятном светились раздуваемые ветерком угольки.

Вдруг раздался глухой крик совы, и на поляну со всех сторон бесшумно вышли улумы. Они быстро приблизились к спящим и перекололи их мечами, оставив в живых одного Василия. Его, крепко связав, погрузили на собственного коня. Отряд в кромешной тьме двинулся в обратную дорогу. Уже почти рассвело, когда улумы вернулись в охотничий дворец, но императора не застали. Он уже отбыл в Константинополь, получив послание от императрицы Феофано.