Любовь Арзамасцева - Сказки и рассказы

– Одну минутку. Посмотри, кто там, у левого окна примостился.

– Фий быстро спланировал вниз и мгновенно вернулся.

– Там жаба сидит. Жалкая такая. В окно смотрит и слёзы льёт.

– Ох. Жадная баба она. Всё ей мало.

– Да чего ей мало, когда у неё ничего нет!

– Как это ничего нет! Она госпожа Египта.

– У неё любви нет, Феечка ты моя! Пожила бы ты без меня денёк, не так бы взвыла.

– Ты прав милый! В такой день все достойны любви. Подарим и ей красивую ночь.

Фея взмахнула рукой, и мгновенно перед жабой явился прекрасный юноша и запел вдохновенную песнь любви.

Бедная болотная тварь испуганно оглянулась, чуть шелохнулась и окаменела. Неужели ей, такой страшной, замшелой и жадной поют такую чарующую песнь нежности.

Юноша протянул белоснежную ладонь и осторожно опустил на неё несчастное существо.

Он нес перед собой жабу, как звезду во мраке ночи. Он поднес её к зеркалу вод, и опустил вниз. Явилась полная Луна, осветила изумрудный берег и лиловые воды прозрачного озера. И тварь увидела пару, отраженную в ясном зеркале. Нежная, юная девица с тонким золотым венцом на голове, и рядом он, этот прекрасный юноша.

– Но где же жаба? – воскликнула жаба.

– Нет жабы. Есть ты.

– Неужели я так хороша! – не поверила жаба.

– Пока ты не верила, что ты хороша, ты и была жабой, – ответил юноша голосом её мужа и нежно привлёк к себе давнюю подругу.

Пролетела мимо пара глухарей, уронила перо, и на лунном берегу образовалась первая брачная ночь для второй пары, которая жила, друг с другом рядом много лет, но увидела друг друга только сегодня.

И поняли древние как мир Потифар – Потная Фара и Клеопатра – История Патологии разума, что жизнь сотворена Любовью и для Любви, и каждый может насладиться ею в паре со своей половиной, если уверует в то, во что верует всякая, живая тварь.

Армада гедонистов забеспокоилась. Предметы наслаждения уплывали из-под их власти, как вода из худого кувшина.

В то время, как они беспокоились, трое верных друзей, сидели на берегу реки, и слушали отзвуки мира.

Артем, сын Анны Андреевны, сказал, – слышу заговор.

Валера, сын Аннет, сказал, – Одному из слабых народов нужна наша помощь.

Иван, сын Анны, сказал, – поспешим.

– Нужно предупредить родителей, – сказал Артем.

Трое друзей тотчас предстали перед Анной Андреевной и сказали о своем замысле.

Анна Андреевна замысел одобрила, но предупредила друзей.

Она сказала, – Никому не говорите своих истинных имен. Идите под теми именами, которые известны не только Бегдуду, но и всей поднебесной.

Артемида для гедонистов своя из своих. Но они не знают обрата. Они не знают, что под именем страшной медведицы скрывается Метра.

То же и с остальными именами. Кто может догадаться, что под именем Валера скрывается Скорая Помощь.

Кто может догадаться, что под именем Иван, скрывается Навин.

О своих родителях не беспокойтесь. Я скажу им о вашем местопребывании.

Побратимы низко поклонились царице, и вышли из дворца. Затем быстро взвились в воздух и полетели по коридору слуха, который они получили в дар от родителей.

Пока они летели, они услышали все, о чем совещались гедонисты.

Главарь сказал, – жрать нечего. Вокруг нас почти все опустошено. Кто мог, тот уже давно смылся в Бегдуд, кто не успел, тот опоздал. Но опоздавших, мы уже давно сожрали. Однако, мир велик. Я вижу Холм среди болота. Там трудятся какие-то муравьишки.

Нет у них ни начальника, ни приставника, ни повелителя. Сожрем их.

Вся армада взвилась в воздух и помчалась в направлении, к Холму, предвкушая вкусную и свежую трапезу.

Три побратима, тем временем, уже давно явились пред очи муравьев и сказали им о приближающейся беде.

Поникли головы у тружеников, но побратимы быстро утешили их и рассказали о своем плане спасения от нахальных захватчиков. План всем очень понравился.

После совещания все муравьи дружно принялись за работу, под руководством побратимов.

Работа кипела споро, и Холм преображался не по дням, не по часам, а по минутам. Верхушку Холма быстро срезали, лишнюю землю сбросили в болото. Побратимы бросили принесенные из Бегдуда семена на вновь образовавшуюся площадку, и, изумленные муравьи увидели на ней густые всходы свежей, изумрудной травы.

Повсюду, среди этой нежности и красоты аккуратно были сложены кучки гнилушек, которые так отрадны для чрева муравьев. Тут начался пир, но побратимы, внимательно наблюдавшие за трапезой тружеников, не позволили им налопаться от отвала.