Денис Петришин - Мертвая топь

– Нет, разумеется, я уверен в силе наших мужиков. Но! Одно дело, когда человек всю жизнь работал сохой в поле. И совершенно другое, когда он всю жизнь работал мечом в набегах. Чувствуете разницу между этими двумя?

– У нас есть боевой дух, – вмешался Рогдар. – Люди понимают, за что будут биться. А варяг пришел грабить. Для него собственная шкура дороже прихоти хозяина. Варяг рисковать не станет.

– Боевой дух наших ополченцев я ставлю выше любой рати. Но ни в количестве, ни в качестве мы войско Хольгера уже не превзойдем. И это понимают все. В том числе и наши ополченцы, боевой дух которых зависит как от качества, так и от количества.

– У нас один выход, князь, – подытожил один из ростовщиков. – Платить варягам дань.

Рогдар не выдержал, вспыхнул, багровея от злобы:

– Сука, мать твою! Слушаю вас – блевать охота! Пока вы здесь жопы грели, мы подыхали в крови, грязи и дерьме. Теперь, когда некому стало защищать ваше имущество, вы решили откупиться. Продаться варягам с потрохами. У вас не было средств, чтобы снабдить оружием наших воинов. А теперь вдруг выясняется, что средства есть для откупа. Может, тогда сами дадите Хольгеру бой?

– За подобную говорильню можно и без башки остаться.

– И кто тогда будет ваши жопы оберегать?

– Найдутся умельцы. Ты не один такой.

– Правду говорят про людскую память. – Рогдар презрительно скривился. – Люди забывают, кому они обязаны миром. Вместо благодарности выливают на тебя ушат дерьма. Далеко пойдете.

Избор выпрямился, окинул взглядом шумный совет, вновь постучал тростью, призывая к тишине. Оживленный спор угас.

– Платить варягам, – сказал Избор, – это немыслимо. Это унизительно. Варяжская дань – это бескровный грабеж. Это ярмо, которое не даст нам поднять головы. Ярмо, которое не позволит даже мечтать о собственном войске. А без войска ярмо не сбросить.

– Так что же это получается? Смерть, что ли, лучше?

– Если согласимся платить – наши люди умрут не от мечей, а от каторги, на которую их обрекут. Им придется не разгибать спины, чтобы расплатиться с варягами за право быть.

– Войска у нас нет. Помощи ждать не от кого. Платить мы варягам тоже не можем. Что же тогда остается? Бежать?

– Призовем варяжский отряд на защиту Пскова.

Зал беспокойно загудел.

– При всём уважении, князь, но не безумие ли супротив варягов звать варягов?

– Клин клином вышибают.

– Но варяг варягу глаз не выбьет.

– Варяг – это наемник. Ему нет дела до того, кому выбивать глаз – своему или чужому. Вопрос лишь в цене.

– Именно! – воскликнул купец. – Варяги за дешево не нанимаются.

– Разумеется. Никто не станет драть собственную шкуру за чужое будущее просто так. Вы бы стали?

В зале духотой повисла тишина.

– А теперь, – наконец сказал один из купцов, – давайте прикинем. Сколько нам будет это стоить? Варяги, обычно, просят гривну на человека. Чтобы отбиться от Хольгера на первый раз нам понадобиться хотя бы сотни две людей.

Рогдар хмыкнул: человек, не ведший ни одного боя, не руководивший ни одной обороной и узнающий о войнах только из уст гонцов, рассуждал с важностью полководца. Однако не понимал, почему при этом князь Избор покорно молчал.

– Сколько может потребовать Хольгер? – оживились ростовщики.

– Больше. Значительно больше. Причем на долгосрочной основе.

– Отказ означает войну. – Купец внушительно смотрел на собравшихся. – Расходы увеличатся. Ополчение надобно снабдить, ущербы после погромов покрыть. Во сколько нам это выльется? При этом не забывайте: с Хольгером в будущем можно будет заключать выгодные сделки.

Рогдар побледнел от злобы.

– Что мы поимеем с этой войны?

– Всё. – Избор задумчиво смотрел куда-то в сторону. – Есть ли у кого из вас залог под то, что Хольгер не спихнет вас с ваших теплых мест или ограничит ваш произвол?

– Князь, я попрошу впредь подобные выражения…

– Кого мы обманываем? – Равнодушно взглянул на купцов. – Давайте называть вещи своими именами. Оставим красивые слова для черни. Так ответьте мне: кто из вас может дать залог под то, что варяжские купцы и ростовщики не захотят занять ваше место?

Спорить никто не стал – вопрос решился тут же.

Она вошла в княжеский зал поступью волчицы, оставив у стражей поношенный меч, топор, боевой и засапожный ножи и кнут. Ее голову покрывала волчья голова, из-под которой двумя косами ниспадали волосы, стянуты на концах бусинами с руническим орнаментом. Стройные крепкие голени обтянуты онучами, кожаные сапоги на меху, плотные мужские штаны и серая волчья шкура на плечах.