Владимир Спиртус - Принять подарком жребий свой. Рассказы и воспоминания

Старый храм был заполнен молящимися людьми. Дьякон отец Василий в видавшем виды подряснике обходил его с дымящимся мерно взлетающим кадилом, внимательно и строго вглядываясь в лица. Толик почему-то отвернулся от этих добрых испытующих глаз. Сладкий запах ладана, тягучее пение на клиросе, малиновые, светящиеся изнутри лампадки возле икон – все это, однако, погружало мальчишеское сердечко в особый удивительный мир. Что-то вроде сказки, но не волшебной, которая тает и исчезает, а взаправдашней, хотя и далекой. Впрочем, Толя не смог бы выразить словами это чувство. Оно было как промелькнувшая странная фраза в пении: «Радуйся, Невесто Неневестная!».

Анатолий Федорович посмотрел на часы. Надо было ехать на работу. Жена заварила ему в красивой чашечке крепкий кофе. Он привычным движением завязал галстук и сделал пару глотков. Закусил бутербродом с сыром, взял дипломат и вышел к лифту на лестничную площадку. Садясь в свой Мерседес, Кривенко уже обдумывал предстоящий разговор с клиентом.

Вдруг вспомнился давешний сон и, почему-то, как однажды спросил он у бабушки Веры:

– А что делают люди в Раю?

– Мы знаем только, что там очень хорошо, – отвечала старушка. – Просто чудесно. Ангелы непрестанно благодарят Бога и поют: «Свят, свят, свят…».

– Да, ладно, – сказал себе Анатолий Федорович, включая радио «Шансон».

– Куда ни кинь – все грех. Это же – не жизнь. Нет, бабушка, мы еще попрыгаем, – подумал он. Лицо его победно помолодело. Уж очень скучно быть правильным…

О смерти Лиды Васюков узнал не сразу. Уже прошло три года после того, как ее не стало. Узнал вроде бы случайно, из Интернета, от обнаруженной за границей старой знакомой. Новость ошеломила, обожгла. Неужели он больше никогда ее не увидит? Не может этого быть! Как же так? Хотя они не виделись давным-давно, для него Лида оставалась одним из самых близких людей на свете…

Познакомились они, когда им было по семнадцать-восемнадцать. Кажется, их пути пересекались и раньше. Впрочем, попытки Васюкова вспомнить самую первую встречу успеха не имели. В фамилии Лиды были звуки «Р» и «Ж». За «Р» виделось что-то яркое: розы, рокот волн, а «Ж» – теплое, как жужжание пчелы. Фонемы каким-то образом отражали облик девушки. Васюков, по отцу интеллигент в третьем поколении, вдумчиво относился к фонетике. Сочетания звуков были для него чем-то вроде магических чисел в Каббале для евреев.

Скорее всего, их встреча произошла в читальном зале областной библиотеки. Здание ее располагалось в центре южного города на тихой улице, усаженной старыми каштанами. Особая атмосфера уюта возникала здесь по вечерам, когда за столами зажигались зеленые настольные лампы, а высокие своды зала погружались в задумчивый полусумрак…

У Васюкова сильно болело колено. Мучил возникший после серьезной травмы артроз. Он пробовал разные процедуры и мази, но особых улучшений не было. Из кухни позвала жена:

– Мне звонила Ленка. Я должна зайти к ней ненадолго. Помой, зайка, посуду. Только с горчицей и хорошенько, там есть жирные тарелки.

«Зайка» посуду мыть не любил. Мысленно он снова перенесся в читальный зал. Васюков обычно набирал сразу по несколько книг и журналов. Рядом со свежими номерами «Юности» и «Нового мира» перед ним зачастую лежали «Диалоги» Платона или «Опыты» Монтеня. Оказалось, что и Лиду интересуют подобные вещи. Она была даже очень неглупа. Но зацепило его не это, а скорее какие-то глубокие, округлые ноты, исходившие от ее юного существа. Такой стереозвук был тогда у приемников типа «Беларусь», не сравнить с расхожими транзисторами.

Читал Васюков бегло и взахлеб, иногда перескакивая с одного на другое. Все было ему внове, перед его воображением и умственным взором открывались захватывающие дали истории и культуры.

После середины шестидесятых годов тупая тяжесть официоза советской идеологии становилась все несносней. В воздухе носились идеи зарождающейся «чешской весны». Стихийно у нескольких человек сложилась идея где-то собраться и обсудить волновавшие всех темы. Состоялось, кажется, несколько таких сходок. Больших последствий, как у будущих диссидентов, эти встречи не породили. Но на фоне горячих слов о свободе, демократии и партийных чиновниках было выпито немало бутылок дешевого портвейна. Под аккомпанемент незамысловатой закуски и песен Высоцкого завязались отношения, давшие начало переплетению дружб, симпатий и судеб. Васюков, Лида и Славик стали частью «маленькой такой компании».