Сергей Смирнов - Трещина

– Всю водку забрали козлы, похмелится нечем, – шипел Бажен.

– Я думал, сегодня с утра на станции купим у проводников, сержанты не дали даже в тамбур зайти, – оправдывался Хомяк.

– И земляки вчера все допили, – сказал один из сидящих.

– Слышь, город, выпить есть? – спросил у Стаса Бажен.

– Откуда, пожал плечами Стас, и, чтобы быть на одной волне, соврал, – вчера все выпили.

– Он нам еще два рубля должен, – вставил Хомяк.

– Потом разберемся, – отмахнулся Бажен.

Между тем наступил вечер, и новобранцы приближались к станции назначения. Сержанты заходили по проходу, будили спящих призывников и командовали:

– Всем собрать вещи, сесть на нижние полки, приготовиться к перекличке, остановка поезда 15 минут, не задерживаться.

Поезд остановился, призывники, вышли на перрон, крутили головами, и оглядывались, пытаясь прочитать название станции. Их встретило темное небо без звезд и луны и сильная влажность воздуха как после дождя. Сбившись в кучу, они попытались на перроне присесть на свои котомки.

– Разобраться в колонну по три, вещи в правую руку, шагом марш. Бесформенная колонна вышла из вокзала, и пошла по краю дороги за прапорщиком.

– Командир, а где автобус? Долго идти? Скоро придем? – зазвучали голоса.

– До части три километра, идем строем, не растягиваться, – прикрикнул прапорщик. В полнейшей темноте, шли по дороге, освещаемой только фарами проезжающих машин. В строю замелькали огоньки сигарет. Почувствовав приближение части, сержанты начали чаще подавать команды.

– Отставить курение в строю, не растягиваться, шире шаг, держать строй.

Показались ворота со звездами на створках. Ворота открылись, и призывники недружно ввалились на территорию части. Тусклый свет фонарей уличного освещения позволял рассмотреть несколько рядов одноэтажных бараков. В части был уже отбой, поэтому кроме дежурного офицера и его помощника никого не было видно.

– Куда их? – спросил прапорщик.

– В первую роту, – ответил дежурный. Строй двинулся дальше. Внезапно в бараке открылась форточка, и высунувшаяся голова, нарушая тишину, возопила во все горло:

– Вешайтесь суки, вам конец пришел.

Стали открываться и другие форточки, рев голосов сливался в вой у-у-у:

– Вешайтесь, падлы!

Сержанты сопровождения, радостно ухмыляясь, усилили давление.

– Идем в ногу, раз – два, раз – два, держать строй, подтянись.

Призывники, ожидавшие услышать при встрече, как минимум марш «прощание славянки», втягивали головы в плечи, испуганно тараща глаза в сторону криков. Всех завели в помещение роты, развели по спальным комнатам, где на двухъярусных кроватях уже лежали матрацы и подушки, без простыней и одеял.

– На сегодня отбой, – приказал дежурный по части. Всем отдыхать, через пять минут будет потушен свет.

Стас прилег на кровать нижнего яруса, свернулся калачом, накрылся своей курткой и сразу же заснул.

Утро началось с команды:

– Подъем, выходи строиться, – зевая и почесываясь, разношерстная толпа вышла из помещения роты.

Всех призывников разделили на три взвода, а каждый взвод на три отделения. Отделение Стаса повели в каптерку, где каждому выдали трусы, майку, повседневную форму, портянки, сапоги, пилотку, ремень. Все, кроме трусов и маек было новенькое, и Стас быстро переодевшись, сидел на своей кровати и спичкой, окунаемой в баночку с раствором хлорки, подписывая свое обмундирование. Вид, конечно, у него был аховый, форма была великовата, и пузырилась в бедрах, рукава были чересчур длинны, а ворот широк. Кое-как, намотав новые жесткие портянки, он надел тяжеленные кирзовые сапоги, тоже великоватые, хлябающие в голяшке. Встав, попробовал пройтись. Все было неудобно и непривычно, как тяжелый водолазный костюм.

Построив новобранцев перед зданием роты, начали представлять командиров. Оказалось, у Стаса теперь с десяток командиров: командир отделения, зам комвзвода, командир взвода, старшина роты, замполит, командир роты. А есть еще и руководство части. Командир роты капитан Кадушкин, человек с кривыми кавалеристскими ногами, и косившим глазом, задвинул речь. Он говорил о том, что Родина поручила им служить в военно-строительном отряде, а коротко ВСО, это почетная обязанность каждого гражданина, этот отряд прошел большой трудовой путь, что им предстоит работать на строительстве химического комбината, где трудятся сотни и тысячи комсомольцев, коммунистов и беспартийных. Что партия и правительство ждут от них ударного труда. Объяснил принцип обращения военных друг к другу. Теперь надо было представляться при рапорте начальству, – военный строитель, рядовой такой-то. Наконец он объявил, что в роте объявлен карантин, призывники будут проходить в ближайшие десять дней курс молодого бойца, затем примут присягу, и в течение двух лет с лопатой наперевес, будут отдавать долг Родине. Затем старшина роты, построив повзводно, в колонну по три повел воинов на завтрак. Своей столовой в батальоне не было, а была она в соседней части тоже ВСО, примерно в километре от этой. Еще недавно пестрая, разношерстая толпа, ходившая гурьбой, вперевалку была переодета в единообразную форму, построена по росту, и, хоть и не в ногу, но послушно шла строем.