Сергей Смирнов - Трещина

– Ха-ха-ха, привет, еще не обрили, – сказал кто-то из парней, – куда повезут служить? Автомат дали? Почему штаны без лампасов?

Лишь девчонки спросили:

– Ты что-нибудь ел, не голоден?

Оказавшись в кругу друзей, после долгого молчания Стаса прорвало, и он, без перерыва, рассказывал им анекдоты, почему прапорщики не едят соленых огурцов, сколько надо прапорщиков, чтобы завернуть лампочку и другие шутки. Все дружно покатывались со смеху, было весело и время летело незаметно. Лена сделав знак рукой, поближе наклонилась к решетке, Стас наклонился к ней. По всему было видно, что, Лена имела высокое социальное положение, она выгодно отличалась от других. Среднего роста, светлые волосы подстрижены под «Сэссун», правильные черты лица, в ушах и на пальцах рук сверкали бриллианты. Ослепительно белый пиджак с надставными плечами, имел трапециевидную форму, под ним короткая синяя юбка в крупную складку, на ногах светло-голубые лосины до щиколоток и белые туфли-лодочки.

– Ты все решил? – спросила она.

– Да, – быстро ответил Стас.

– Я говорила с отцом, он, конечно, удивлен твоим полетом фантазии, – Лена сделал паузу, – у него на тебя были большие планы. Может, еще передумаешь? Пока не поздно.

– Я все решил, – ответил он. Лена нервно пожала плечами.

– Что там за секреты от нас? – раздались голоса ребят.

Внезапно на плацу все пришло в движение, призывники вставали, слышались громкие голоса, из конторы выходили военные с коробками документов.

– На чем я остановился? – бодро начал Стас, но увидев происходящие перемены на призывном участке, осекся на полуслове. Быстро погрустнев, сказал:

– Ну, все друзья, мне пора, скоро увидимся, пока. Саша собери все, что осталось от наших дел у себя, потом разберемся, обратился он к гардеробщику. Девочки всех целую.

Стас решительно повернулся и пошел к центру плаца. В голове мелькнула мысль, поскорей бы они ушли, не смотрели бы на печальную сцену загона скота в «скотовозку».

А на плац из конторы выходили военные, офицеры и прапорщики, а с ним несколько сержантов. Они тащили огромные картонные коробки с документами, формулярами, папками. Разделившись на четыре группы, и разойдясь в стороны, военные поставили коробки на асфальт. Начиналась перекличка. Чтобы не было путаницы, каждая группа дожидалась конца переклички предыдущей. Сержант первой группы, взяв в руки мегафон, стал выкрикивать фамилии. Услышав свою фамилию, призывник подходил к старшему офицеру. Прокричали очередную фамилию, и знакомый Стаса, тот, который высокий, взяв свои вещи, пошел к своей группе. Огласив весь список и собрав всех, призывников повели к автобусу. Стас, и художник, молча, ждали своей участи. Сержант с мегафоном начал новую перекличку. Послушно, как заколдованные люди, услышав свою фамилию, вставали и шли к центру.

– Смидович, – выкрикнул сержант. Стас безучастно сидел, потом внезапно подскочил, сказал зачем-то:

– Я, – и, взяв вещи, пошел к своей группе. Закончив сбор, всех повели к автобусу. Закрыв заднюю дверь, и поставив возле нее сержанта, прапорщик со списком встал у передней двери, второй сержант стоял позади ватаги призывников, контролируя тылы.

– Как в кино. Не хватает только лающей овчарки и фашиста с автоматом, – подумал Стас. Прапорщик снова выкрикивал фамилии, и призывники загружались в автобус. Сержант с тыла покрикивал:

– Быстрее, не задерживаться, – и люди, недавно спокойно, даже вальяжно сидевшие и лежавшие в ожидании отправки, внезапно побежали. Быстро заскакивая на подножку, и преодолевая ступеньки, запинались, падали, заволакивая свой скарб внутрь транспорта. Сержанты, почувствовав свою власть, покрикивали уже в проходе автобуса:

– Плотнее садиться, не курить, не распаковывать вещи.

Призывники присмирели, и лишь крутили головами по сторонам, протирая руками, запотевшие стекла окон и силились что-то увидеть в них. Двери закрыли, автобус поехал. В нос Стасу ударил сильный запах смеси перегара, старой овчины, грязных носков и дешевого одеколона. В обморок, конечно, он и не думал падать, на вскрытии в анатомке и не такое нюхал. Но все же, это вызывало ощущение того, что он не может уже ничего изменить, и нет возможности, ни на что повлиять самому. Его несло по течению.

Автобус приехал на железнодорожный вокзал, заехал на платформу в тупик и открыл передние двери. На путях одиноко стоял ободранный общий вагон, двери были открыты. Возле вагона переминались с ноги на ногу, дежурили еще два сержанта сопровождения. Вагон прицепят потом к поезду, подумал Стас. Не давая передышки, и видимо, чтобы избежать разбредания призывников по перрону, сержанты встали живым коридор между автобусом и вагоном. Прапорщик скомандовал: