Виктор Рубцов - Лебединые души. Сборник рассказов и маленькая повесть

Накануне выпал первый ноябрьский снег, еще не уверенный в себе и не постоянный. Большими, слипшимися хлопьями он косо ложился на промокшую, взбухшую землю, не пожухшую от первых легких заморозков траву, и постепенно превращался в пушистое покрывало. Шумная и, похоже, не на шутку встревоженная снегопадом огромная стая грачей, прилетевшая из полей, бледно желтых от слившейся в единое полотно стерни, облепила уже сбросившие листву акации и тополя, окружившие двухэтажку поселковой школы и ее небольшой стадион. Птицы так громко и бесцеремонно галдели о непогоде, близких холодах и предстоящем перелете, что многим мальчишкам и девчонкам, сидевшим в теплых классах за поскрипывавшими от их ерзания деревянными партами, было не до учебы. Они с нетерпением ждали последнего звонка, чтобы наконец-то вырваться на свободу и поиграть в первые в этом году снежки, побегать и поваляться на снежном просторе расположенного за школьным забором аэродрома. Точнее, на прилегающем к нему пустыре.

Витька одним из первых выполнил упражнение по русскому языку, осушил промокашкой стальное перо простой ученической ручки и спрятал ее в пенал, расписанный в стиле палехской школы. Эту довольно дорогую и редкую по тем пятидесятым годам двадцатого века вещь мать достала по знакомству и, вручая ему, строго предупредила: «У ребят из вашего класса таких пеналов нет. Смотри, чтоб не стащили в школе, как закончишь писать, сразу складывай пенал и тетрадки в портфель, а то начнешь там ворон ловить и все прозеваешь…». Она всегда старалась покупать для первенца Вити лучшие, а порой и редкие вещи, чтобы было чем гордиться и хвастаться перед соседками и подругами.

На пенал сказочного вида с золотой Жар-птицей на крышке в классе, как заметил Витька, с завистью поглядывала не одна пара глаз. Он ценил его и берег, помня наказ мамы. Но сегодня, увлеченный снегопадом и птичьими криками, второпях засунул пенал не в карман дермантинового портфеля, а в проем черной деревянной парты. И как только в школьном коридоре прозвенел долгожданный звонок, оповестивший об окончании занятий первой смены, захлопали крышки парт, резво выскочил из-за своей парты, выдернул за ручку коричневый портфель, и помчался вслед за другими ребятами в раздевалку.

На лестнице он едва не сшиб с ног свою первую учительницу Аллу Петровну, которую минут за пятнадцать до окончания урока позвали к телефону, так как ей позвонил сын, служивший где-то далеко.

Витька был у Аллы Петровны лучшим учеником. Eго фотокарточка с резной виньеткой уже висела на доске отличников. Туда ее поместили после окончания первого класса. Учиться Витька любил, знания впитывал как губка, был старательным и вдумчивым. Алла Петровна быстро выделила его из общей группы учащихся и нередко похваливая, гладила по коротко подстриженной под бокс голове. «Умничка, Стеганцов, прекрасно выполнил задание, вот с кого надо брать пример!» – Обращала она внимание соседа по парте Кольки Труфанова, шаловливого и отстающего в учебе.

Витьке было неудобно от подобных слов учительницы, особенно когда она ставила его в пример другим, а тем более его приятелю, с которым они жили на одной улице и вместе проводили основную часть свободного времени. Летом, несмотря на жару, гоняли до ночи в футбол. Зимой катались на санках с горы по десятой линии – проезду, пересекавшему все улицы их рабочего поселка.

Алла Петровна слегка вскрикнула от неожиданно налетевшего на нее воспитанника и, строго посмотрев ему сверху вниз в виноватые глаза, сделала замечание: «Стеганцов, по лестнице ходят, а не бегают, так и шею свернуть не долго. Летишь как ошалелый. Завтра в наказание будешь дежурным по классу и вымоешь полы после занятий»!

– Простите, Алла Петровна, я нечаянно! – Попытался оправдаться Витька.

– Да ладно уж, нечаянно! Вижу как спешишь в снежки поиграть, догоняй своих приятелей, чертенок, да смотрите, до вечера не заиграйтесь, про домашнее задание не забудьте!

– Хорошо, Алла Петровна, не забудем! – Понимая, что воспитательная часть разговора с учительницей закончилась, радостно пообещал Витька.

– Ладно уж, иди! – отпустила его Алла Петровна и по-доброму потрепала по короткой Витькиной челке широкой и теплой, как у его мамы, ладонью.

Алла Петровна была строгой, но очень доброй учительницей, учившей его не только писать и считать, но и честности, справедливости, порядочности во всем. Ее уроки он запомнит на всю жизнь. И не раз еще через много лет Витьке захочется встретиться с первой учительницей и рассказать о своих успехах и неудачах в жизни. К сожалению, это будет невозможно. Тяжелая болезнь сердца рано сведет ее в могилу. Но перед мысленным Витькиным взором она всегда будет стоять такой, какой он увидел ее в первый раз: живой, с аккуратной завивкой ржаных волос на голове, с широким, бесконечно добрым лицом и нередко строгими глазами, в темно-зеленом шерстяном платье, охватывавшем полную фигуру. Многим она напоминала Вите его мать.