Анна Политова - МУАР

Дедушка все больше лежал и молчал. Силы покидали его. Пытались бороться, лечить, но врачи разводили руками. Очень трудными были те годы для нашей семьи. Бабушка плакала каждый день. Старалась, чтобы дед продолжал жить и чувствовал себя полноценным. Когда он перестал ходить, закидывала его руки себе на плечи и на спине несла на кухню, чтобы мог кушать, как привык, за столом… Я разговаривала с ним, как и прежде. По субботам приходила прибраться, вымыть пол. Рассказывала про свои дела в школе, и казалось, он меня слушает.

Тягостно видеть, как угасает сильный человек. Не покидала мысль, что мог он прожить эти годы иначе, не в болезни. Последнюю весну дедушки я не увидела. Жила в Вологде, училась на первом курсе. Бабушка в одиночку, после его смерти, не могла жить в доме. Там было холодно, топить надо много, а значит, больше дров запасать, колоть, укладывать. Перебралась в половинку неподалеку. Сюда приходила просто проведать дом, поработать на огороде, протопить баню, заглянуть в пустующий хлев, он теперь был вместо сарая. Скотину убрали в последние годы болезни деда.

В 2015 году в Ломоватке, наконец, решили построить церковь. Храм воздвигли неподалеку от дома. Каждое воскресение ходила бабушка на службу, молилась за деда, за упокой его души. Молилась за здравие всей семьи. Хотелось ей родственников объединить – разъехались по городам, виделись редко. Всем бабушка звонила, за всех переживала. Пенсию свою отправляла детям и внукам. Сварит себе супу, картошки – тем и жила.

Последняя с ней встреча случилась в феврале 2018 года. Бабушка приезжала в Вологду. Сидели с ней, обедали. Она показала, как надо дышать при родах, ведь уже в апреле должен был появиться на свет еще один ее правнук. Похвалила мой пересоленный суп, тихонько грызла орешки в шоколаде, запивая чаем. Смеялась, а ведь болела. Перед уходом я помогла ей одеться, а она меня перекрестила.

Дом номер пять теперь пустует. Пока сил нет – туда приехать. Пылятся книги, завешены плотными шторами большие окна, давно не топлена печь.

Дом всегда был неуютным и пугающим, и пережито здесь немало. Я поняла главное – не имеет значения то, что не сбылось. Ничего уже не изменить. Важнее – помнить о тех, без кого нынешняя моя жизнь, и всей нашей семьи, была бы невозможной. Потому и пишу этот рассказ. Беречь память о предках и быть их достойными. Вот что теперь имеет значение.

В документальном рассказе «Дом памяти» использовалась статья журналистки Ангелины Федоровой «МИРЪ, ушедший с бабушкой…» (газета «Выль Туйод», Республика Коми, Удорский район, публикация от 30 октября 2017 года).

Ниночка проснулась, как обычно, по будильнику, ровно в семь. Сладко потянулась и еще немного полежала в кровати, обдумывая планы на грядущий субботний день: «Сначала уборка – это даже не обсуждается, затем схожу на рынок, куплю Кузе с Пушком костного остатка и путассу, ну, а вечером – репетиторство, придет Сережа Раскольников, будем повторять с ним интегралы». Радуясь такому четкому и понятному расписанию на день, Ниночка аккуратно вылезла из-под одеяла. Правой ногой она начала шарить по ковру в поисках куда-то задевавшихся тапок. «Растяпа! – ругалась про себя. – От тебя даже тапки сбежали!» Наконец, путаясь в длинном подоле хэбэшной ночнушки, она шустро протопала в ванную. Подслушав, что хозяйка встала, с кухни принеслись два здоровенных кота. Уселись у двери в ванную и начали мявкать наперебой, соревнуясь, кто кого переорет.

– Иду, иду, троглодиты! Со свету меня сживете, если не накормлю! – прокричала им Ниночка из-за дверей, спешно вытирая умытое лицо полотенцем. Надела широкие, в пол-лица, очки в черной оправе и старательно расчесала свое русое каре, слегка меченое сединой.

– Ну, как я, еще ничего? – с надеждой спросила она у зеркала, разглядывая собственные густые, будто вздернутые в удивлении брови, остренький носик и тонкие бледные губы на худощавом, с высокими скулами лице. – Молчишь? Понимаю. Пятьдесят пять – это тебе не шутки! А раньше я была хороша…

Нина заулыбалась отражению, и легкие морщинки разбежались по лицу.

«А как танцевала и пела… Эх! – Ниночка мечтательно закатила серые глаза, припоминая веселую молодость в коллективе художественной самодеятельности при средней школе, в которой вот уже тридцать лет она трудилась учителем математики. И изобразила пару танцевальных движений, отражаясь в зеркале довольно стройной фигуркой…

Сменив ночнушку на старенький, но очень чистый халат, Нина протопала на кухню, сопровождаемая Кузей и Пушком, оптимистично напевая: «А знаешь, все еще будет, южный ветер еще подует, и весну еще наколдует, и память перелистает…» – и первым делом выскребла котам остатки путассу из холодильника. Несносные животные тут же разодрались между собой. Нина схватила за шиворот Кузю и вышвырнула на балкон со словами: