Геннадий Мурзин - Не очевидное, но вероятное. Сказки двадцать первого века

Страх в глазах и дрожь в коленках явно свидетельствовали о том, что судьба Дениски висит на волоске: еще чуть-чуть и полетит, без учета многолетнего верного служения, в тартарары. И полетел бы! Но тут судьба вновь улыбнулась, улыбнулась широко и самым загадочным образом. Ну, не чудо ли, а!?

Ближе к вечеру зазвонил заветный, украшенный двуглавым орлом и триколором, телефонный аппарат. Дениска, не ожидавший от звонка ничего для себя хорошего, лихорадочно схватил трубку.

– С радостью слушаю, дорогой Василий Васильевич!

На том конце провода, очевидно, не разделяли его восторженные эмоции, поэтому коротко и бесстрастно прозвучало:

– Завтра едем на охоту и на шашлыки.

По правде говоря, то было единственное увлечение Наставника, которое не влекло Дениску и на которое соглашался скрепя сердцем.

Путинцев не любит лишних вопросов, но Дениска, отлично зная об этом, все-таки решился спросить:

– А… Кто еще?..

– Только ты и я, – и абонент, чтобы исключить неуместное любопытство, отключился.

Эту ночь провел Дениска спокойно. Такого безмятежного сна не было давно. Так что по утру чувствовал себя, как никогда, бодро. Почему? А стоит ли объяснять? Впрочем, скажу, но коротко: кто-кто, а главный канцелярист отлично понимал, что «на шашлыки» Он приглашает вовсе не для того, чтобы надрать ему задницу, ибо для оной экзекуции лучше всего использовать не опушку леса, а личный кабинет в белокаменных палатах.

Этот день, как на заказ, выдался на славу. Морозы спали, облака ушли, небо заголубело, установилось безветрие. Вертолет приземлился на большой лесной поляне, обрамленной березами, елями и мелким кустарником, в котором пряталась личная стража, о чем догадывался Дениска. Чья стража? Ну, не Дениски же!

Вертолет, взревев двигателями и взвихрив винтами снежную пыль, поднялся и скрылся за макушками деревьев.

Наступила тишина, нарушаемая лишь постукиванием дятла да попискиванием неведомой пичужки.

Наставник, кивнув на оставленные вертолетчиками мягкие кресла, бросил:

– Присаживайся!

Дениска понял, что ни охоты, ни шашлыков не будет, что обмундирование и бельгийская винтовка за спиной всего лишь камуфляж. Дениска с легким сердцем и еще более возвышенным настроением, сняв и отставив в сторону винтовку, удобно устроился в кресле. Его Попечитель долго и пристально смотрел на подопечного, как будто пытаясь увидеть что-то новое, пока неизвестное ему. Не узрев ничего необычного, Путинцев плюхнулся в другое кресло, напротив Дениски и засверлил взглядом. Путинцев молчал. Дениска терпеливо ждал, когда заговорит Повелитель.

И Повелитель разжал-таки тонюсенькие уста.

– Хорошо здесь, не так ли?

В личном общении, особенно с глазу на глаз, Наставник с опекаемым был на «ты», а чаще всего либо никак не называл, либо, когда был в хорошем душевном состоянии, просто Дениской. Последний же, держа всегда дистанцию (он помнил еще один отцовский наказ: «Субординация – превыше всего!»), обращался на «вы» и по имени, отчеству.

– Замечательно, дорогой Василий Васильевич, – воскликнул он и еще раз окинул взглядом поляну.

Путинцев ухмыльнулся чему-то своему.

– Оставим эмоции в стороне. Времени мало. Поговорим о главном.

– Слушаю, Василий Васильевич!

– Как с моим поручением?

Дениска догадался, что у наставника главный интерес не в этом, что этот вопрос всего лишь прелюдия к основному разговору, а иначе не стоило устраивать весь этот маскарад с охотой и шашлыками.

– Прорабатываем вопрос. Изучаем. Подключены ученые мужи. Задействованы даже СМИ. Идет мозговой штурм.

Дениска показывал себя мастером обтекаемых фраз, которые в его кругу имеют широкое хождение. Наставник дернулся в кресле.

– Результат!

– Держава хочет, чтобы вы пошли на третий срок.

Со злой иронией Путинцев спросил:

– Я того же самого хочу, но как это себе мыслит держава?

– Проще некуда, Василий Васильевич: пойти на третий срок и все!

– Если я правильно понял, держава подталкивает меня, юриста, к попранию главного законодательного Уложения, в котором нет третьего срока.

– Зачем нарушать Уложение, если можно его легонько подправить, и тогда незаконное станет законным. Сочиним, внесем в парламент, а он у нас, как известно, ручной, послушно примет.

– Ты так считаешь?

– Не только я, но, главным образом, большинство общества: политологи, экономисты, депутаты, ученые и даже деятели культуры. Последние, кстати, из кожи вон лезут, чтобы доказать вашим поданным, что без третьего вашего срока держава рухнет и погребет под своими обломками весь народ – от Первопрестольной и до самых дальних окраин.