Геннадий Мурзин: Надо жить умеючи. Архетипы нового века

Редактор Геннадий Иванович Мурзин

Фотограф Геннадий Иванович Мурзин

© Геннадий Мурзин, 2019

© Геннадий Иванович Мурзин, фотографии, 2019

ISBN 978-5-4496-3684-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Побережье Черного моря, а точнее – героический Севастополь. Писатель и журналист Геннадий Иванович Мурзин. Автопортрет, январь 2019.

Счастливы ли нынче россияне?.. Тфу-тьфу! Изыди, Сатана, изыди! Это не я, это, клянусь, нечистая сила подталкивает задаваться сим вопросом. Кабы я… Ни в жизнь бы!.. Могу поклясться на Святом Писании. Ну, какие вопросы, Бог мой?! Конечно же, счастливы! Скажу больше, бесконечно и безудержно счастливы. Взгляните на лица – и сами всё поймете. Как говорится, лучше один раз увидеть, чем тыщу раз услышать. Особенно нечего слушать тех, с Запада. Они ведь кто есть? А самые настоящие злопыхатели, агенты-злоязычники, несущие к нам всякую заразу, пытающиеся всеми силами измазать нас дегтем. Это ведь они выдумывают небылицы разные и рассеивают их по миру. Нет, надо же додуматься до такого, что сравнить по уровню жизни мою страну с Венесуэлой, то есть загнать во вторую сотню в мировом списке?! 1 1 В две тысячи девятнадцатом году, правда, Россия оставила Венесуэлу, успешно строящую у себя социализм с латинской спецификой, позади. Потому что, во-первых, венесуэльцы, в отличие от россиян, взбунтовались против тамошних управителей; во-вторых, тамошняя инфляция, в отличие опять-таки от мизерной российской, составляет тысячу процентов в… день ( здесь и далее примечания автора ). Пусть отсохнут их языки, позволяющие этакое ляпать; пусть отвалятся их лапы, стряпающие подобную размазню! Нет, я так вот прямо, несмотря на косые взгляды Цензурного Комитета, выражусь: моя страна – самая счастливая, а весь остальной мир ей завидует, а потому полыхает, будто Змей-Горыныч, злобой. Не надо, ребята, раскачивать нашу лодку: ничего из этого не выйдет; нас, мужики, непросто раскачать; силы потратите несметные, а в итоге – пшик выйдет.

Ну, с другими понятно. А я? Счастлив ли? Ну, может, чуть-чуть поменьше всех прочих, но все равно счастлив и рад до бесконечности. Иногда, правда, позволяю себе что-нибудь буркнуть непотребное, но тут на меня наваливаются всей своей многомиллионной массой россияне и начинают воспитывать.

– Ты чего, – орут, – сволочь растакая-рассякая, хайло раскрываешь? Какого рожна тебе, – пуще того базлают, – еще надо? Жив покуда, – убеждают, – и за то благодари. Дышишь, – многозначительно так добавляют, – кислород по-прежнему не перекрыт – это ли, – уверяют меня, – не самое большое благо, за которое надобно в церкви в знак благодарения свечечки ставить и лоб об пол расшибать.

Я ведь что? Согласный… как и все россияне. Каюсь и исправляюсь. Вон, мои сочинения. Взгляните. Чем заканчиваются? Хеппи-эндом непременно, то есть счастливой для всех действующих лиц развязкой, иначе говоря, от меня веет одним позитивом, тем самым позитивом, который внедряется в мое сознание последние, как минимум, пятнадцать лет.

Конечно, не стану это глубоко прятать, хочется чего-то большего, то есть быть счастливее, встать вровень с избранными, почувствовать себя, как и они, безмерно счастливым, иначе говоря, чтобы и у меня, кроме кислорода, которым дышу, было абсолютно всё, что бы душенька моя не пожелала. Слишком многого хочу? Так ведь, сами же знаете, аппетит-то приходит когда? Во время еды, славные вы мои, во время еды!

К тому же вопрос о счастье – философский; глубок и многогранен; наука, особенно марксистско-ленинская, претендующая на истину в последней инстанции, трактует…

Первое. Счастье – это понятие морального сознания, обозначающее такое состояние человека, которое соответствует наибольшей внутренней удовлетворённости условиями своего бытия . А раз так, то вправе ли я и все другие россияне бурчать по поводу того самого нашего бытия, которое, кстати говоря, определяет сознание, поскольку мы удовлетворены полностью и окончательно? Нет и нет!

Второе. Счастье – это понятие имеет историческое и классово определенное значение, а посему, по мнению марксистов, носит нормативно-ценностный образ . Понятно вам? Если, к примеру, исторически так получилось, что я сподобился появиться в сей стране, то и обязан довольствоваться ею предписанным счастьем. С другой стороны, если принадлежу к классу наших же пенсионеров, то надлежит мне быть счастливым от пенсиона, положенного именно мне установленной нормой и не хныкать по поводу того, что от пенсиона (после обязательного взноса в кормушку страны) ничего не остается и на сладости или фрукты нечего страшно таращить глаз.