Эльвира Абдулова - Возвращение домой

Никаких других заказов скромная Фирангиз мужу не делала – могла попросить разве что ботиночки для мальчишек или московскую школьную форму для девочек. А себе не требовала ничего – все у нее есть: любимый муж и, слава Богу, здоровые и счастливые дети!

Сквозь сон Фатьма слышала смутные звуки, еле уловимое движение настоящей жизни, но она не хотела возвращаться оттуда, где ей было так хорошо.

…Покойный муж, Вагиф, молодой и красивый, ухаживал за ней робко и не нарушая традиций. После того, как ей одели на руку кольцо, им было позволено иногда проводить время вместе. Он, одолжив у старшего брата машину на несколько часов, заехал за невестой и, получив разрешение родных, пригласил ее на прогулку. Они тогда уже жили в городе, у Евгении Петровны. Фатя была студенткой третьего курса и казалась себе настоящей городской девушкой, стараясь изо всех сил забыть про деревенское детство. Вагиф ждал ее у подъезда, и она сквозь приоткрытую занавеску наблюдала, как он протирает лобовое стекло, стряхивает пылинки с сидений, покрытых ковровыми накидками, настраивает радио, а потом, облокотившись на бампер белой «пятерки», гордо курит у ее подъезда. Пусть соседи видят, что жених везет Фатю на машине.

Старшие сестра, уже опытные и замужние, давали ей советы, как вести себя с женихом, но она все еще стеснялась намекнуть на приглянувшееся ей платье, которое принесла знакомая спекулянтка (алверчи, как говорили в Баку). Ей так хотелось его иметь! Серое, с красно-черным геометрическим узором, с тоненьким пояском, воротничком-стойкой и перламутровыми пуговичками! Прихорашиваясь, она намеренно заставляла его ждать. У двери сбрызнула себя капельками модных французских духов, что ей принесли на нишан, обручение, и вышла наконец к заждавшемуся жениху.

Во сне они бродили по Приморскому бульвару, еще чужие и осторожные. Было тепло, цвели деревья, девушки гуляли в самых лучших своих нарядах. Ветер уносил мазутные пятна далеко в море, а чайки громко кричали, то ли ссорясь, то ли о чем-то оживленно беседуя. На бульваре уже загорались огни шашлычных, кутабных и рыбных ресторанов. Низенький человек с огромным пузом стоял, улыбаясь у чайханы, обнажая целый ряд золотых зубов. Из помещения доносилась народная музыка: московские передачи в таких заведениях были не в почете. В будни шашлычные были обычно не такие заполненные, как в выходные, но и сегодня, в пятничный вечер, струйки дыма и вкусно пахнущее мясо зазывали посетителей. Но Фатя знала: там, где много подвыпивших мужчин, ей не место. Вагиф почти не касался ее, только при виде идущих навстречу молодых мужчин слегка придерживал ее за локоть и становился все более гордым и воинственным. Спина выпрямлялась, усы смотрели в сторону, он в минуты волнения непроизвольно поправлял их правой рукой, глаза смотрели неприветливо и оборонительно: это моя невеста, и этим все сказано. Фатя мечтала, о том, чтобы они поскорее зашли в знаменитое кафе «Жемчужина» поесть мороженое – уж очень ей нужно было удалиться в туалет, а сказать об этом она ни за что бы не решилась. Вагиф, не торопясь, рассказывал о своей работе, о том, что свадьба будет скромной, человек в сто уложатся, а потом наконец поселятся вместе, в его однокомнатной квартире, которую выделили молодому инженеру на заводе. Думая об этом, Фатя краснела: что последует за свадьбой, об этом она и не заикалась! Она так стеснялась этого молодого мужчину, что с трудом представляла их совместное житье-бытье, а хихиканье старших сестер при обсуждении чего-то своего, ей пока недоступного, принимала за ужасное испытание, которое скоро предстоит и ей. Слава Богу, она дотерпела до кафе, и теперь Фатя, спокойная и гордая девушка, могла, наконец насладиться шариками мороженого, которое подавали в металлических вазочках с гнущимися во все стороны ложечками.

Ни пластиковые стулья, ни липкий стол, который не торопилась протереть немолодая официантка, не могли помешать Фатиному счастью. Сравнивать ей было особенно не с чем. В ее родном районе единственным публичным местом, куда могла отправиться молодая девушка в сопровождении старшей родственницы, был базар. Чайхана как место встреч и задушевных разговоров предназначалась исключительно для мужчин. Опытный чайханщик знал все про завсегдатаев, помнил, кто из них что любит, и его грязный фартук, несвежие скатерти и мухи в заведении совсем не говорили о неряшливости и уж тем более об отсутствии прибыли – нет! А какие столы он накрывал для «своих»! Избранные могли пользоваться особыми привелегиями. Чайханщик, как правило, был достаточно состоятельным человеком, особенно для села. Он ездил на хорошей машине и выдавал своих дочерей за уважаемых людей. Как невинное чаепитие, так и гастрономическое пиршество всегда могли закончиться важным мужским разговором и серьезной договоренностью.