Елена Поддубская - Конспекты на дорогах к пьедесталу. Книга 2. Колхоз. Часть 1

В комнату осторожно постучали. Гена распахнул дверь в надежде, что это хоккеист. На пороге стояла Цыганок. Её золотистые кудри за лето отросли и были распущены, лицо блестело от пота.

– Привет, хлопцы, – пухлые губы девушки, накрашенные перламутровой помадой, растянулись в улыбке. – Как дела?

– Хорошо, Света, – махнул Ячек, – привет! Гы тотова?

– Тотова, не видишь, что ли? Загоревшая вся, будто только что с евпаторийского пляжа, – Гена отвернулся. Ему этим летом побывать на море не пришлось: поругался с родителями, и мать, обозвав единственного сына нахлебником, заставила его работать в библиотеке. Света осторожно заглянула в комнату и увидела раскрытый шкаф, покрытый пылью:

– Хлопцы, а может, вам тут уборочку быстро забабарить? У нас в комнате всё есть: и ведро, и тряпки… – у Светы всегда всё было просто, без проблем.

– Не надо, – Гена сел на свою кровать и стал перебирать одежду.

– Почему?

– Потомуша. Майку свою салатную испачкаешь. И вообще: через месяц придёшь с тряпками. Всё равно тут без нас всё запылится заново.

Света осмотрела свою футболку, поправила свитер на плечах и покачала головой:

– А вот и не запылится – дверцы закроем. Зато сможете положить всё, что не берёте.

Она смотрела доброжелательно, своим оптимизмом вызывая в Гене ещё большее раздражение. Волейболист буркнул:

– А мы всё берём.

– Мы бсё верём, – уверил Ячек, потрясая зонтом.

– Ну, как хотите, – Света почувствовала себя лишней. – Тогда я пошла. Меня Танюха Маршал с Сычёвой у кафедры ждут.

– Давай, – Гена проводил бегунью взглядом, встал и с яростью захлопнул дверь. – Шо приходила? Лучше бы спросила, не нужны ли нам лишние сапоги.

– Нет у неё сапог, – решил Ячек, рассматривая старые кроссовки; мать сунула их в последний момент, предполагая, что если он их сильно запачкает, то можно будет выбросить прямо в колхозе. – Не пежеривай, Гена, может брязно не гудет.

Волейболист хмуро посмотрел на рыжего парня и скептически поджал губы:

– Ага, как же, не гудет… – он матюгнулся вполголоса, откидывая подальше на кровать красивую вязаную жилетку и досадуя, что это не свитер.

В коридоре раздался гомон – к выходу шла толпа студентов.

– Пошли, что ли? – Ячек сунул кроссовки поверх сложенной одежды, напялил на голову кепку, на глаза очки.

– Иди. Я догоню, – Гена задумчиво смотрел на гимнаста: – Дачник, – проговорил он вслед и стал поспешно запихивать в сумку новую коричневую «аляску» на меху. Опыт по сельхозпрактике за два года у него был достаточный, а вот одежды «похуже» не было вовсе.

У кафедры лёгкой атлетики толпилось около сотни студентов с сумками и рюкзаками. Кроме легкоатлетов тут были представители «единички» со всех четырёх курсов. Разговоры велись о предстоящем отъезде. Бывалые студенты рисовали неприглядные картины размокших полей и бани, одной на весь отряд. Маленькая блондинка Чернухина была знакома первокурсникам по работе в приёмной комиссии. Вытаращив глаза и доведя и без того скрипучий голос до скрежета, Рита предрекала молодёжи изжогу на второй неделе пребывания в колхозе, тошноту и понос не далее как через месяц.

– А под конец у вас от картошки вообще будет несварение кишечника, – Чернухина дождалась кивка от подруги Кати Глушко, той самой, с пегими всполохами на голове вместо желаемых «перьев», и убедительно махнула ручками с красиво разукрашенными ноготками разных оттенков красного: от бледно-розового до кроваво-бордового. Задержав на них внимание, Рита тут же вытащила из сумки на плече большую косметичку с разными лаками и объёмным флаконом ацетона. – Меня врасплох не застанешь. Учтите, девочки, женщина начинается с ногтей!

– А я думал, что всё-таки с головы, – бегун на средние дистанции Толик Кирьянов говорил незло и высоким, писклявым голосом. Рита, шутя, показала язык. Толик тут же посоветовал спрятать косметичку подальше, пока такие, как парторг Печёнкин, не вытащили на свет фразу о скромности, что «украшает человека». Крашеных ногтей, ресниц или щёк она не предусматривала.

– Мрак, да и только, – Кашина, слушая всю эту болтовню, пыталась найти куратора их группы Бережного. Рудольф Александрович должен был появиться с минуты на минуту, пересчитать своих спортсменов и отправиться с ними на линейку к главному корпусу. Там уже вытянулись в ряд десять ярко-жёлтых ЛиАЗов, толкались неровными рядами студенты других кафедр, взволнованно бегали вокруг них преподаватели, то и дело устраивая перекличку. Перевезти предполагалось без малого четыреста человек. Ректор по хозчасти Блинов деловито опрашивал водителей автобусов про колёса, бензин и прочие технические детали, способные стать причиной остановки во время трёхчасового переезда.