Елена Поддубская - Конспекты на дорогах к пьедесталу. Книга 2. Колхоз. Часть 1

– Какая разница, от чего тут такой балдёж? Всё равно – красотища неописуемая, – Стальнов втянул воздух ноздрями, отпил из чашки и закрыл глаза. Криво улыбнувшись этим рассуждениям, Стас ушёл мыться. Галицкий скрылся с террасы, чтобы сварить ему обещанный кофе. Володя остался дышать ароматами осеннего сада. Вокруг пели птицы, оповещая о ещё одном начавшемся дне.

Дача Королёвых, на которую ребята заселились неделю назад, была откровенно богатой. Сам дом, большой бревенчатый сруб с добротной черепичной крышей, кружевными наличниками и ставнями под старину, впечатлял не столько, сколько участок при нём в сорок соток, изобилующий такими «декорациями», о которых обычные дачники понятия не имели. Дорогой земля здесь была всегда, не зря Малаховку называли «дачным раем столичных торгашей и мафиози». Дорожки, не из гравия и уж тем более не корявые земляные, а из светло-серого гранита, вели от ворот к террасе перед домом, влево к беседке и ещё в обход, где с северной стороны к дому примыкала большая утеплённая веранда из терракотовой глиняной плитки. Под нижней ступенью каменной лестницы, поднимающейся к передней террасе, цвели мелкие маргаритки. Навес над ней был односкатным, сезонным, натянутым на брёвна. Деревянные сваи красиво обвивал дикий виноград, вплетаясь в водостойкий тент.

Дорожка, ведущая к беседке, постепенно превращалась в туннель, образованный стенами, искусственно возведёнными из светлого камня в виде полусфер и облицованными гранитом в тон. Тут расщелины камней укреплялись ползучими традесканцией и плющом, из которых выглядывали васильки, петунья и герань. Под ними, на бордюрах, выложенных окатанными камнями, разноцветом полыхали неприхотливые мандариновые бархатцы, розовый мышиный горошек, фиолетово-синий котовник, посаженные в промежутках между травами, любящими солнце: раскидывающей ветки вербены и кучковатой овсяницы. Далее стена из камня переходила в живую изгородь из плотного кустарника манжетки и водосбора, в который вплетались вьюн и душистый табак. Изгородь заканчивалась аркой с ползучими розами, стоящей в двух шагах от входа в беседку. Зелёный яркий газон заменял привычные грядки. Ещё две дорожки, не основные, из сосновых кругалей, закатанных в бетон, проложили к сараю слева от ворот и к гаражу справа от них.

– Нет, всё-таки есть разница между дачей и загородным домом, – сказал Стальнов задумчиво, когда Галицкий появился с кофейной туркой и двумя чашками.

– Конечно есть, – Юра сел, разлил кофе по чашкам: – Это, Вовчик, не дом, а целая усадьба. Молодцы хозяева! Только, я вот думаю, без опытного садовника тут не обошлось.

– Считаешь?

– Ну не Лариса же всё это высаживает, подстригает и удобряет?

– Да, трудно представить её с тележкой навоза, – Володя улыбнулся. Хозяин дачи Иван Борисович Королёв и его дочь Лариса жили в Москве. О девушке у Галицкого осталось впечатление как о весьма избалованной. Из дома вышел Стас, с голой грудью и махровым полотенцем вокруг бедер.

– Садись, Руд Гуллит, – уступил ему Володя кресло. Мокрые курчавые волосы Доброва напоминали косички темнокожего голландского футболиста. Стас, привычный к причудливым именам, какими его награждал Стальнов, хмыкнул. Володя взял со стола свою чашку и пустой чайник: – А я пойду одеваться. Общий сбор через полчаса. Юрок, как думаешь, мне «Монтану» в колхоз стоит брать? – крикнул он изнутри.

– Ещё как стоит, – ответил Галицкий обычным голосом и тут же рассмеялся: секунды не прошло, а Стальнов уже вернулся:

– Почему так категорично?

– Чтобы не остаться без джинсов, в которые твои предки вбабахали как минимум стольник, – ответил Юра по-простому, с удовольствием отпивая кофе. – Дача – она и есть дача. Поэтому я всё ценное беру с собой.

– А в колхозе их никто не сворует?

– Могут, – качнул кудрями Стас, причмокивая. – Я этот долбаный колхоз всеми фибрами… – даже хороший кофе не помогал ему настроиться на позитив.

– Знал бы – оставил в Кимрах, – пробурчал Стальнов. Пение птиц радовало уже не так, как полчаса назад. Колхоз оказался делом вовсе не добровольным, как когда-то утверждали большевики.

Общежитие МОГИФКа бесновалось ещё с вечера накануне. В комнате четвёртого, последнего этажа, где обычно селили студентов первого курса, Серик Шандобаев из Фрунзе и Армен Малкумов из Нальчика устроили праздник. Радушные казах и армянин угощали привезёнными из дома сочной дыней и коньяком. В комнату ребят набилось много народа. Одногруппники Юлиан Штейнберг, Миша Ячек и Миша Соснихин явились ещё до ужина, а после на огонёк заглянули соседки Лиза Воробьёва, Света Цыганок, Ира Станевич и второкурсница с третьего этажа Рита Чернухина. Отказавшись от спиртного в пользу витаминов, девушки галдели наперебой, предполагая, каким будет завтрашний отъезд. Ребята весело дегустировали коньяк, хвалили, смеялись, вспоминали экзамены и товарищей. Элитная «единичка», прикреплённая в этом году к кафедре по лёгкой атлетике, состояла из девятнадцати студентов. Судя по фамилиям из списка, ребята знали каждого поступившего. Света и Лиза ждали завтрашнего дня, чтобы встретиться с Леной Николиной. Света стала рассказывать, что привезла подружке из Евпатории цветные мелки в пластиковой коробочке.