Николай Удовиченко - Голубыми дорогами мира

– Аж сердце закололо. – сказал капитан.

– Ничего, Иваныч, разберемся. – Слово «разберемся» было любимым у стармеха.

Стармех пошел в литейный цех. Нашел начальника цеха, рассказал, что нужно приварить лапу якоря. У того глаза на лоб полезли.

– А что может случиться с якорем? Бывает, что судно давно отслужило свой срок, а якоря служат другому судну.

Стармех рассказал. Начальник цеха долго смеялся. Затем позвал технологов. Те сказали, что нужно глянуть. Пошли смотреть якорь. На месте решили, что лапу приварить и закалить можно. На этом и порешили. Через час многотонный якорь и лапа были погружены на грузовик и отвезены в литейный цех.

На судне всегда есть и запасной якорь. Якоря суда теряют часто. Их много лежит на дне морей, бухт, заливов. Можно было подсоединить к цепи и запасной якорь. Но как объяснить исчезновение основного якоря? Во время ремонта? На заводе? На рейде не стояли, якоря не бросали. А в завод становились с четким описаниям перечня судового имущества, в котором все якоря числились на месте.

На другой день Сашка явился на судно к восьми. Боцман покосился, но ничего не сказал. Сашка пошел в свой ящик. А после обеда уже почти на всех судах в портах, на судоремонтных заводах, у причалов и пирсов всевозможных мореходных компаний знали о происшествии. Дошло и до иностранных судов, разгружавшихся в порту. Потеха была великая. Кое кто даже не верил, посчитав происшедшее за очередную байку пьяного матроса. Члены экипажа с «Синей звезды» стыдливо улыбались, когда их распрашивали о случае. Сашка же стал героем.

В кабинете капитана раздался телефонный звонок берегового телефона. Капитан подошел к телефону и поднял трубку.

– Слушаю.

– Здравствуй, Ростислав Иванович, Кравченко звонит.

Кравченко был начальником рефрижераторной судовой компании.

– Да, Семен Константинович, есть ко мне вопросы?

– Ты когда планируешь быть в управлении?

– Сегодня, часика через полтора.

– Ты зайди, пожалуйста, ко мне.

– Хорошо, зайду.

Капитан положил трубку. Он уже догадывался, что Кравченко звонил по поводу якорной лапы.

Придя в управление и сделав свои дела, он пошел в кабинет начальника. Секретарша в приемной попросила подождать. Доложила и пригласила капитана в кабинет к начальнику.

– Здравствуй еще раз, Иваныч!

Они пожали друг другу руки. Начальник жестом пригласил садиться.

– Что у тебя там с якорем?

– И ты уже знаешь? Ну и народ, по всему городу разнесли.

– Так это правда?

– Правда, Семен Константинович, правда! Пошутил себе на голову боцман. Спишу к черту. А жаль, хороший боцман, давно с ним работаю.

Кравченко вдруг начал тихо смеяться, потом громче, потом захохотал. Смеялся от души и долго. У капитана отлегло с души. Если человек смеется, то все должно обойтись. Начальник, насмеявшись вволю, вытер платочком глаза.

– Значит так, мальца этого, практиканта, не трогать. Объявить ему благодарность за находчивость при выполнении служебного задания. Боцмана не списывай, вкати ему строгий выговор по судну. А я тебе вкачу обычный выговор… Понял? Старпому тоже вкати выговор по судну, его хозяйство.

– Понял. И на том спасибо.

– Якорь поставьте запасной, а на складе получите новый. Что там налепят в заводе неизвестно. С морем шутки шутить негоже, сам знаешь. Расходы все по якорю спишешь по ремонтной смете, найдешь выход. И за выговор не расстраивайся. Скоро конец ремонта, все выговора снимем. А малец этот молодец, я б и то не додумался до такого.

Капитан вышел от начальника в приподнятом настроении, все обошлось.

«Синяя звезда» закончила ремонт и ушла в Антарктику за китовым мясом. Но «хвост» с лапой якоря тянулся за ней долго. Разнеслось это по всем морям и океаном. И нередко в радиопереговорах между «Синей звездой» и другими судами «Синюю звезду» подначивали.

– А, это вы, безлапые? Как там у вас якоря, целые? Может вам лапу подарить?

А Сашка учился в училище. Постигал мореходную науку.

Дальневосточный траулер типа РТМС, немецкой постройки, рыл форштевнем воду, пугая рыбу. На баке стоял второй механик Владимир Семенович, для друзей просто Володя, иногда Вовка, по судовому просто Семеныч. С траулером резвилась и играла стайка дельфинов. Они то обгоняли форштевень судна, то стремительно плыли прямо перед форштевнем, как бы предлагая судну догнать их, то уходили в стороны, выпрыгивая из воды. Вдалеке мелькали плавники касаток. Но дельфины не сивучи, они касаток не боялись. Море жило своей жизнью. Семеныч смотрел на море, начинался закат. Солнце опускалось все ниже, уходя за видневшийся вдали хребет острова Формоза, то бишь Тайваня. Траулер шел из южных морей домой. Позади остался Индийский океан, Малакский пролив с его Сингапуром, в котором Семеныч купил себе огромный ковер синего цвета, давно мечтал, японский телевизор Sony с большим экраном, «недельки» – наборы женского белья для жены, и много других мелочей. Было тепло, как бывает вечером в субтропиках, тропики остались позади. Да и не страшна тропическая жара на траулере, все каюты оборудованы кондиционерами. Настроение у Семеныча было хорошее, дней через пять прийдет судно в родной порт, сейчас в Приморье осень, самое лучшее время года, можно будет в тайгу съездить, набрать лимонника, шишек, порыбачить всласть. Любил Семеныч рыбалку на горных быстрых речках, где в изобилии водились ленок, форель, голец, иногда попадался и таймень. Лучшего отдыха и придумать нельзя. Да и по жене соскучился. Все у них вроде бы хорошо, Семеныч доверял ей, но вот только Бог деток на дал им, а ему уже за тридцать, да и ей, слава Богу, двадцать восемь. Семеныч еще раз взглянул на море и пошел в каюту. Зайдя в каюту, лег на диван, взял книгу, стал читать. Раздался стук в дверь.